Поэзия Латинской Америки

и порядок вещей нарушен —
и уже вертикальны воды,
зримы очи и слышимы уши,
и родятся в них девять набатов
в час зарницы, и девять сарказмов
в час пшеницы, и девять визгов
в час рыданий, и девять свистов
и ударов — и нет лишь крика…

Боль охотится, братья люди, —
застигает нас полусонных,
распинает нас на экранах,
колесует нас в патефонах,
и снимает с креста в кровати,
и, отвесно упав, ложится
в наши письма —
и все это, братья,
слишком больно, можно взмолиться…
Ибо следствие боли — каждый,
кто родится, растет, умирает,
и кто, не родясь, умирает,
и кто от рожденья бессмертен,
и все те — с каждым часом их больше, —
у кого ни жизни, ни смерти.
И как следствие той же боли
я в печаль ушел с головою,
я до корня волос печален
и до кончика пальца вдвое,
лишь увижу распятый колос,
только гляну на хлеб чуть теплый,
на заплаканный ломтик лука,
на кровавые струпья свеклы,
и ни соль — словно серый пепел,
и на землю, где воды текучи,
где вино — господь-искупитель,
снег так бледен, а солнце — жгуче!

Как могу, человечные братья,
как могу я не крикнуть, рыдая,
что с меня уже хватит!.. Хватит
стольких болей и стольких далей,
хватит нервов, изнанок, стенок,
этих крох, этой жажды вечной, —
я не в силах, я сыт до отвала!
Что же делать, сеньор Министр?..

О, к несчастью, сыны человечьи,
сделать, братья, должны мы немало!

«У гнева, дробящего старых на малых…» Перевод А. Гелескула

У гнева, дробящего старых на малых,
детей — на птиц в непогожий вечер
и птицу — на перья в потемках алых,
у гнева сирых —
один бальзам против двух увечий.

У гнева, дробящего ствол на ветки,
на почки дробящего ветвь оливы
и каждую почку — на клетки,
у гнева сирых —
одна река против двух разливов.

У гнева, дробящего свет на тени,
и тень — на луки с летучим жалом,
и лук — на кости захоронений,
у гнева сирых —
одна рука против двух кинжалов.

У гнева, дробящего душу на ткани,
и ткани тела — на рваные раны,
и раны тела — на клочья сознанья,
у гнева сирых —
один очаг против двух вулканов.

Спотыкаясь среди звезд Перевод А. Гелескула

Я знаю настолько несчастных, что нет у них даже
и тела; взметенная пыль,