Поэзия Латинской Америки

отче тело мое!

«Верь зрительной трубе, а не глазам…» Перевод Э. Гольдернесса

Верь зрительной трубе, а не глазам,
верь лестнице, но никогда ступенькам,
крылу — не птице,
и верь себе, себе и лишь себе.

Верь лишь стакану, чаше — не вину,
верь трупу — не живому,
злодейству — не злодею,
и верь себе, себе и лишь себе.

Верь только многим, а не одному,
верь брюкам — не ногам,
руслу, а не теченью,
и верь себе, себе и лишь себе.

Верь окнам, но не доверяй дверям,
поверь не в девять месяцев, а в мать,
в судьбу, а не в счастливый жребий,
и верь себе, себе и лишь себе.

Приветствие предвестнику Перевод Э. Гольдернесса

Склонившийся, как пальма, славянин,
спокойный, бесконечный англичанин,
германец — к солнцу вечно только боком,
увертливый француз, туманный швед,
весь в преувеличеньях итальянец,
испанец с чистотой страстей звериных
и небо,
ветрами пригвожденное к земле,
да поцелуй предела на плечах…

Лишь ты являешь миру, большевик, —
дыша всей грудью, глубоко, взахлеб, —
свои ошеломляющие планы,
свой облик человека и отца,
свой мощный пыл влюбленного
и душу,
столь перпендикулярную моей,
тепло твоей руки по телефону,
неутомимость, праведника локти,
нетронутый твой паспорт и улыбку.

Трудясь во имя человека, ты, —
пока в пустом бездействии мы вязнем, —
творишь, ломаешь, строишь, убиваешь;

по протяженности твоих смертей,
по широте целебнейших объятий
я вижу: ты со вкусом ешь и пьешь,
в твоих глаголах зеленеют травы.

А потому я жаждал бы иметь
твой убежденный жар в броне холодной,
твой взгляд, нас проникающий насквозь,
твои индустриальные шаги,
шаги иной, не нашей, новой жизни.

И я привет тебе шлю, большевик!
Стремясь схватить за горло эту слабость, —
одно из жутких испарений жизни, —
природный сын добра и зла,
живущий часто суетою слов,
приветствую тебя, затем, что ты лишь
понять умеешь, в ком я каждый день
опаздываю,
в ком я промолчал,
в ком был я слеп.

X. Сабогаль. «Амаута». 1927 г.