скрывались в душе кого-то, кто веселился на этом празднестве! О Боже! Два стакана, и у него уже разыгралось воображение!
Паско почувствовал, что Элли смотрит на него.
— О чем задумался? — спросила она.
— Да вот, думаю, сможешь ты теперь играть в футбол или нет, — ответил он.
Танго кончилось, и оркестр, спотыкаясь, заиграл старомодный вальс.
— Попробуй, может, я на что-то еще гожусь, — предложила Элли.
Они молча сделали пару кругов по залу, потом Паско почувствовал, как его похлопали по плечу.
— Простите, пожалуйста, — проговорил Дэлзиел с улыбочкой профессионального жиголо,[20] — такой прелестной даме совсем не подходит колченогий партнер.
— Отвали, — добродушно ответил Паско.
Вальсируя, они ускользнули от Дэлзиела. Элли обвила руками шею Паско и притянула его к себе.
— Это было лучшее, что я услышала за сегодняшний вечер, — сказала она. — Я люблю тебя.
— Я тоже.
— Так почему же нам не сделать то, что ты только что сказал?
— Что?
— Отвалить отсюда.
Они сбежали без лишних слов. «Как просто порой все решается в жизни, — Подумал Паско, — надо лишь вовремя уйти с „Титаника“».
Только если ты совершенно уверен, что не попадешь сразу же в битву при Ватерлоо.
Часть пятая
3 апреля
Дорогой мистер Дэлзиел!
Давно не писала Вам, больше месяца. Вы думали, что я уже оставила свою идею? Или просто наконец решилась и сделала, о чем писала? Думаю, Вас не слишком беспокоило, что именно произошло со мной, коль скоро я Вам не досаждаю! Только не воображайте, что я жалуюсь. Я же выбрала Вас именно за то, что Вы кажетесь таким безразличным к подобным мне, помните? Меньше всего мне хотелось бы, чтобы великий детектив взялся меня выслеживать! Конечно, хоть я и не достойна Вашего внимания, Вы, боюсь, передадите мое дело одному из ваших подчиненных. Меня это немного беспокоит. Мне неприятно думать, что кто-то, кто может принять это близко к сердцу, будет подбирать мои останки, особенно если я изберу какой-нибудь такой малопривлекательный способ расстаться с жизнью, как, например, броситься под поезд. Что, интересно, навело меня на подобную мысль? Может быть, то, что сегодня День Святого Панкрата? Но я не одобряю поступок Святого Панкрата, поэтому не стоит Вам посылать Ваших подчиненных на железнодорожную станцию!
Бред какой-то! Извините. То, что мир, в котором мы живем, бессмыслен и пришел в упадок, не дает нам права утрачивать контроль под нашими мыслями. Я хочу сказать, что не желаю прибавлять к общему несчастью еще и свое, поэтому, будьте любезны, по возможности оградите меня от чувствительных сыщиков.
Приятно было наблюдать, как Вы в прошлом месяце веселились на балу, хоть Вы и не пригласили меня на танец! Фонд помощи приютам, наверное, пополнился большими взносами. Я чувствовала себя такой бескорыстной, зная, что сама ничего из него не получу. Но в то же время мне хотелось встать и крикнуть: «Не тратьте даром деньги! Я научу вас, как надо умирать!» Но тогда я бы выдала себя, правда? А я не должна облегчать Вам работу. Хотя, если подумать, было бы неплохо, если бы я могла это сделать. Я как- никак обязана Вам за то, что перекладываю на Ваши плечи свои неприятности. Мне было бы приятно, если бы я могла решить для Вас одну неразрешимую задачу взамен на то, что подкинула Вам такую же другую. Позавчера судья обошелся с Вами не очень ласково, да? И судя по всему, Вы им были недовольны. Конечно, вряд ли у меня есть надежда преуспеть там, где потерпел фиаско великий детектив, но я обещаю держать ушки на макушке.
Это займет меня чем-то полезным, пока идет отсчет оставшегося у меня времени.
Глава 1
Было ошибкой согласиться играть роль Бога.
Особенно после того, когда извечный вопрос: «Если Бог создал все, то кто создал Бога?» — уже решен.
Ответ гласил: «Чанг». И Чанг-творец сильно отличалась от Чанг, пьющей виски, или Чанг, стильно танцующей танго.
Репетиции сами по себе отнимали достаточно много времени и сил, но, когда в поле зрения впервые появилась передвижная сцена, проблема стала для Дэлзиела особенно острой.
— Я на это не полезу, — заявил он, — даже если мне выдадут пару кошек и ботинки с шипами!
«Это» было узенькой лесенкой в задней части трехъярусных декораций, сооруженных на платформе на колесах. Нижний ярус представлял преисподнюю, средний — землю, а верхний — рай. Над ним же, среди полистероловых облаков виднелась крошечная площадочка для не созданного никем, создавшего все Бога Всемогущего, Эндрю Дэлзиела.
— Ну давай, Энди, — уговаривала его Чанг. — Лестница прочная. И еще есть веревочная страховка.
— Ага, а где парашют? — не сдавался Дэлзиел.
— Раза два заберешься, и ты будешь взбегать туда легко, как горный козел, — убеждала она. — Вот, посмотри.
Сама она, больше похожая на горную львицу — пуму, гибкая и смуглая, взлетела по лестнице без каких-либо видимых усилий. Дэлзиел смотрел на нее, стройную и великолепную, стоящую на крошечной площадке, а она, ободряюще улыбаясь, манила его к себе.
