свой собственный энтузиазм в их больших глазах, глядящих с надеждой на меня. Что бы со мной стало, если бы никто в свое время не захотел дать мне первый шанс? И однажды ночью я увидел все отказы, что я получил в своей жизни, а утром встал с осознанием, что именно благодаря отрезанным дорогам, не данным мне возможностям, я стал тем, кто я есть. После этого я спал, как младенец. Ни одна роза не распустится во всей своей красе, прежде чем ее не подрежут много раз. Может быть, поэтому после того, как я представил себя бросающим букет голландских тюльпанов в ножницы Фульвани, не прошло и минуты, как я снова забыл о Гале, словно она не являлась мне — ни во сне, ни наяву.
— Ты пойдешь со мной? — спросила Гала Максима, когда ее вызвал Фульвани.
Она нервничала и, сидя перед зеркалом, для уверенности наносила золотую полоску над голубыми тенями, как она делает лишь тогда, когда идет на дискотеку.
— Мы столько пережили вместе, и теперь я брошу тебя одну?
Максим чувствовал, что Гала не хочет, чтобы он шел вместе с ней. Несколько дней назад она даже ему намекнула, что он — «ну ты же знаешь итальянских мужчин» — будет лишним. Горе, которое он почувствовал, за несколько ночей превратилось в упрямство.
— Я смотрю, этот парень тебя снова приглашает именно тогда, когда у его секретарши обеденный перерыв, — сказал Максим. — Гала, именно потому, что я знаю итальянских мужчин, я не подумаю пускать тебя еще раз одну.
Чтобы немного смягчить свой деспотизм, Максим пошел до самой Пьяцца Фламиния, чтобы купить в баре для Галы бутылку водки, но, когда вернулся, спросил, как всегда:
— Может, лучше обойтись без этого?
И Гала, как обычно, ответила, что от двух глотков она становится раскованней.
— Остроумнее.
— Остроумнее, чем ты есть, просто невозможно, — сказал он.
Она перестала начесывать локоны и взглянула ему в глаза.
— Спасибо за комплимент, — сказала она, — но когда я нервничаю, я тупею и скучнею; начинаю бояться, что в нужный момент не смогу сказать что-то подходящее, и от одной этой мысли смотрю на любого мужчину, как овца.
— Лично я вижу, как ты всегда блистаешь.
— Да, ты! — ответила она коротко, словно он завел разговор в тупик.
Гала схватила ножницы и в порыве нетерпения отрезала непокорный локон. Результат настолько выбил ее из колеи, что все, что сказал Максим, заглушил издевательский смех Снапораза, зазвучавший у нее в голове. Она так живо представила себе, как Снапораз с разочарованным лицом прерывает скрин-тест, что слезы выступили у нее на глазах. Одновременно с этим ее обидело, что Максим все еще, после многих лет старался утешить ее, и до сих пор так и не понял, что ей больше нужен нагоняй или язвительное замечание, которые подстегнут ее боевой дух, и тогда она вступит в борьбу на пике своих возможностей.
Нет, должно быть, у меня совсем нет вкуса, — обиженно пробормотал Максим, пытаясь пригладить ее торчащие волосы, — так как я от тебя без ума даже тогда, когда ты не пьяна в стельку.
Гала демонстративно взяла бутылку водки и залпом выпила половину.
Когда они стояли, тесно прижавшись друг к другу в грохочущем лифте, поднимающем их в «Скайлайт», настроение у них было не лучше, хотя было заметно, что с каждым этажом они дышат все более в такт друг с другом, словно лежат в одной постели.
— Он настоял, чтобы мы пришли вместе, — сказала Гала Фульвани, тяжело вздохнув, словно вместе с этим пропали последние шансы на ее удачную карьеру.
Фульвани открыл решетчатую дверь. Гала заметила, что теперь дрожит уже от мысли, что и Фульвани в ней разочаруется, это вызвало у нее сильное раздражение. Ее дрожь перешла на лифт, который слегка задребезжал, как кастрюля на плите. Хотя Фульвани радостно и широко улыбался, Гала на всякий случай подняла голову и впервые позволила старику себя расцеловать. Однако тот, не задерживаясь на ней, сразу же перешел к Максиму. Казалось, он был заинтересован сегодня даже больше в нем.
— Мальчик, как я рад тебя видеть!
Фульвани приобнял Максима липкой рукой за шею и притянул к себе.
— Ты словно почувствовал…
— Помня наш опыт, — произнес Максим воинственно, — я посчитал целесообразным сопровождать ее.
— Ты прав, одна голова хорошо, а две лучше, — Фульвани, казалось, пропустил мимо ушей язвительное замечание Максима. — Вместе мы сила, так говорю я всегда, согласны?
Максим высвободился из объятий, еще более настороженный.
— А ведь я звонил вам домой, чтобы попросить тебя прийти вместе с Галой, мой милый мальчик, но вы уже ушли.
— Какая досадная случайность! — сказал Максим фальшиво, за что получил тычок от Галы.
— Если только это не судьба, — сказал сияющий Фульвани, — а все говорит о том, что так оно и есть. У меня есть основания считать, что Младенец Иисус из своих яслей послал не одну, а две призовых коровы, но прежде чем я закатаю рукава и начну доить, скажи-ка мне, атлетический тип, хорошо ли ты катаешься на лыжах?
— На лыжах?
— Или ты хочешь сказать, что развил мышцы только объезжая своих подружек?
— Он танцевал, — поспешила на помощь Гала.
— Никто не совершенен, — пробурчал Фульвани, ощупывая ноги молодого человека от колена до паха.
— В Театральной школе. Каждое утро. Особенно гранд-жете очень… — сказал, запинаясь Максим, заметив, как помрачнел взгляд его осмотрщика.
— И, конечно, катался на коньках, — добавил Максим, на октаву ниже, чтобы отмести все подозрения о себе в розовой балетной пачке/- мы катаемся на коньках при любой погоде.
— Голландцы! — вздохнул Фульвани. — В холод выходят на лед, кто их поймет?
Покачав головой, он отходит от Максима и поворачивается к Гале.
— Моя милая, свершилось. Надеюсь, ты уже все поняла. Снапораз необычайно заинтересовался тобой.
Фульвани взмахнул рукой, словно задумал ущипнуть и Галу, но побоявшись прикоснуться к такой красавице, ахнул и опустил руку на колени, чтобы привести кое — что в порядок.
— Необычайно? — Гала недоверчиво хватает Максима за руку, которую тот протянул ей, словно боясь, что она упадет. — Необычайно? Он так и сказал?!
— Давайте не будем в такой момент препираться о словах. Речь о том, что он хочет дать тебе роль в своем фильме. И можно ли винить великого человека? Два прекрасных экземпляра! Кстати… — спросил Фульвани, после того, как, откинувшись в кресле, в свое удовольствие понаблюдал, как Максим приподнял Галу, развернул и поцеловал в шею долгим поцелуем, — занимаетесь ли вы этим иногда вместе с кем- нибудь?
Счастливая парочка, смеясь, посмотрела на него, словно они его неправильно поняли. И наглость Фульвани так бы и утонула в их праздничном настроении, если бы он не уточнил.
— С мужчиной или женщиной, мне все равно? Хотя бы, чтобы посмотреть. Послушайте, когда люди так роскошно одарены, как вы, они ведь обязаны этим делиться? Только посмотреть, в этом же нет ничего плохого?..
Максим опускает Галу на пол. В два прыжка он оказывается рядом с Фульвани, собираясь вытащить его из-за стола, но тот уже встал сам и с таким бесстыдством игнорирует гнев Максима, что молодой человек думает, не почудилось ли ему все.
— А для тебя у меня такая новость, молодой человек: крупнейшая американская студия приезжает сюда снимать телефильм из жизни олимпийского чемпиона. Речь идет о главной роли, поэтому еще раз: ты умеешь кататься на лыжах, да или нет?
— Лучше всех, — врет Максим, которому при малейшей гололедице приходится подвязывать лыжи, чтобы не упасть.
