Колька трясся, будто сдерживая смех. Димка посмотрел на него и растерялся, сконфуженно замер.
— Отец эту песню любил, — Коля плакал и прятал глаза. — Пел по пьянке.
Мальчик приближался.
— Я не могу, не могу, Митяй! — Колька трясся, как в припадке. — Он душу мне рвет на куски… Ну его к черту! Дай ему, — он сдавленно пищал и протягивал сто долларов.
Туманы немые надо мной проплывают.
А я у могилы стою все одна.
Димка украдкой протянул ему свернутую купюру. Мальчик резко оборвал песню, закинул гармошку за спину и развернул деньги.
— Такие в киоске за три рубля продаются, — презрительно сказал он.
— Я отвечаю! — обиженно просипел Коля. — Бери, не светись.
Мальчик посмотрел на его заплаканное лицо и, цинично ухмыльнувшись, растворил купюру в недрах своей одежонки:
Туманы немые над могилой проплыли.
Счастливого пути, пацаны…
А я у могилы стою все одна.
Димка курил на перроне, Коля стоял рядом.
— А ведь может так статься, что ты сюда, Димон, уже никогда не вернешься, — он смотрел на него с печальной дружеской влюбленностью.
Димка глянул на безликую толпу, на киоски, на носильщиков таджиков и почувствовал радость освобождения.
— Хорошо, что я с тобой, дураком еду.
— Это точно, Коль!
Проводница в синем форменном пальто заталкивала их в тамбур, но Колька, услышав какие-то крики, выглянул из-за ее плеча, лицо его резко раздулось и налилось кровью. Он хотел крикнуть что-то, но только закашлялся.
— Эй! Эй! — сдавленно сипел он.
Состав с резиновой мягкостью вздрогнул, проверил сцепки.
— Все, я закрываю! — злилась проводница. — Никак не расстанутся!
— Там же ребенка бьют! — вскрикнул Коля.
Димка протиснулся к двери. По перрону, усердно склонив голову и мельтеша острыми локтями, бежал тот мальчик. За ним несколько подростков.
— А ну брось нож! — вдруг заорал Коля, глянул на Димку с отчаянием и спрыгнул на перрон.
— Пассажир! — гаркнула проводница.
Колька схватил мальчика в охапку и рванул назад.
— Охренели совсем, поезд остановят!
— Прекратите истерику! — процедил Димка.
— Спасибо! — ответила она. — Я вас тоже очень люблю!
Самое странное, что подростки не остановились и уже почти нагоняли Кольку. Димка тоже заметил нож у вырвавшегося вперед парня.
— Порежут, козлы! — Димка тянул-тянул руку и, ухватив рукав косухи, что было сил рванул на себя — Колька, высоко закидывая ноги, ввалился в тамбур уже почти на самом краю перрона, и упал вместе с мальчиком на Димку, растопырившего руки и ноги.
У Кольки посинело лицо.
— Подыхаю, что ли, е мае?! — хрипел он.
— Отпусти, е мае! — дергался мальчик.
— Ну и че теперь с вами делать? — начала соображать и раздражаться проводница. — Че они за тобой гнались?
— Они деньги отобрать хотели, тетенька! — губы мальчика растянулись и задрожали. — Этот е мае мне сто баксов дал.
— е мае! — охнул Колька.
— Ты сирота, что ль?
— С матерью жил. Она меня на органы хотела сдать.
— В органы?
— Почку мою продать хотела! — мальчик тер глаза кулаками. — Пьющая.
Проводница смотрела выпукло и молчала.
— Да ты, тетя, не расстраивайся, все будет хорошо, только живот чаще втягивай — так грудь больше кажется.
Она фыркнула и замахнулась флажком.
В купе обступили мальчишку, точно боялись, что на него еще кто-нибудь нападет. Коля чувствовал неловкость, как это бывает, когда совершишь что-то спонтанное, по велению лучших чувств.
— Сдадим в милицию на ближайшей станции и все, — он словно бы спрашивал разрешения у Димки.
— Сдадим.
— Только не ментам, пацаны... Разойдемся краями.
— Как тебя зовут?
— Даня Мурый.
— Мурый, это фамилия?
— Мурый — это кликуха, е мае! — мальчику нравилось передразнивать Колю. — Она означает — хитрый.
— То-то и оно. Хорошо, что у нас в купе никого нет.
— А ты что не учишься? — удивился Коля.
— А
— А эсэмэски писать?
Они вопросительно уставились друг на друга.
— Ты, дядя, не расстраивайся, — сказал мальчик. — Все будет хорошо. Но если честно, от тебя уже трупом пахнет.
— Устами младенца…
— Может, чаю выпьем? — предложил Димка.
— Мне бы пивка, — закрыл глаза Коля. — А лучше водки.
— И мне, — поддержал его мальчик.
— Сидите, я кипятка принесу.
Выпили чаю и немного перекусили.
— Если видите, что нищий деньги в руки не берет, не давайте, — напускал на себя важности мальчик.
— Почему?
— Профессионал денег в руки никогда не возьмет, только во что-то, — он зевнул.
— Надо же, не обращал внимания, — удивлялся Коля.
— Хорошо дают “чеченцам”. Хорошо дают, если попросить: Братья и Сестры…
Мальчик начал клевать носом, Коля уложил его, накрыл.
— А если я усну, шмонать меня не надо-о… — тихо пропел он.
Некоторое время вздыхали и молчали, чтоб дать мальчишке заснуть.
— Отец меня часто в свое АТП брал, — зашептал Коля. — Они пили водку, а делали вид, будто пьют воду, чтоб я матери не рассказал, — лицо его вдохновенно светилось. — Морщатся и хвалят, типа, ой какая
