Знаменитые случаи из практики психоанализа

притворства, и ее благочестиво-показная манера поведения уже вызывала у меня тошноту. И поскольку эта причина была наименее важной из побудивших меня сделать то, что я сделал, именно ей я приписываю ту почти роковую ошиб­ку, которую я совершил в отношении времени, когда, на­конец, осуществил это в остальном тщательно продуманное решение - оторвать мою пациентку от маршрута, на котором она буквально застряла.

Беседа, едва не ввергшая нас в катастрофу, состоялась в четверг днем. Лора должна была быть последним пациентом в этот день, поскольку я собирался уехать в Нью-Йорк, что­бы провести семинар в этот же вечер и прочитать лекцию в пятницу. Я с нетерпением ожидал поездки, которая для меня была долгожданным отдыхом и первым перерывом в рутинной работе за много месяцев. Нечто от этого нетерпения перед отъездом и предвосхищения удовольствия, очевидно, переда­лось Лоре, так как она начала час нашей беседы с едва прикрытой критики моего поведения и моей внешности.

- Во всяком случае, - сказала она, устроившись на кушетке, - во всяком случае вы сегодня выглядите иначе, чем обычно.

-Да?

-Да, - она повернулась и посмотрела на меня. — Может быть, дело в том, как вы одеты... Это ведь новый костюм?

- Нет, - ответил я, - я уже носил его раньше.

- Не помню, чтобы я когда-нибудь его видела. - Она вновь приняла привычное положение. - Как бы там ни было, вы производите приятное впечатление.

- Спасибо.

- Мне нравится, когда люди хорошо одеты, - продол­жала она, - это поднимает их настроение. Наверное, это потому так, что они думают, что другие люди будут судить о них по их внешности — а если они хорошо одеты и производят приятное впечатление, то другие думают, что то, что скрыто за внешностью, тоже приятно - и когда они думают об этом, у них поднимается настроение. А вам так не каж,ется?

Немудрено было затеряться в сплетениях этого ба­нального рассуждения, но его подоплека была вполне ясна.

- На что конкретно вы намекаете? - спросил я.

Она пожала плечами.

-Это не важно. Так, одна мысль... — Короткое молчание. Затем она воскликнула:- А! Я знаю, почему вы так разо­делись... Вы ведь сегодня уезжаете в Нью-Йорк?

- Да, это так.

- А раз так, это значит, что я не увижу вас в субботу?

- Нет. Я вернусь только в понедельник.

- Ваша лекция в субботу?

- Нет. Лекция завтра, в пятницу.

- Но вы собираетесь задержаться там до понедельника... Ну что ж, наверное, отдых вам пойдет на пользу. Вы нуж­даетесь в отдыхе. Наверное, иногда надо позволить себе расслабиться и получить удовольствие от жизни, просто уехать куда-нибудь и обо всем забыть - если только полу­чается.

Эту колкость по поводу моей безответственности по отношению к пациентам, в особенности к ней, Лоре, и намек на то, что я будто бы отправлялся в Нью-Йорк для того, чтобы принять участие в какой-то оргии, трудно было пропустить мимо ушей.

- Терпеть не могу пропускать сеансы, - продолжала Лора на все той же меланхолической ноте, которую она нащупала в начале этой встречи. - Особенно сейчас. Я чувствую, что просто не могу не приходить сюда. Мне так много нужно обговорить.

- В таком случае, - сказал я, - вам нужно с максималь­ной пользой употребить оставшееся время. Пока вы не слишком плодотворно его используете. Разве я не прав?

- Может быть и так, - ответила она. - Просто я чув­ствую, что ваш отъезд не вовремя.

- Послушайте, Лора, - сказал я. - Ведь вы знали о том, что в эту субботу не будет сеанса, более чем неделю тому назад. Пожалуйста, не надо делать вид, что это для вас неожиданность. И кроме того, это всего лишь один сеанс.

- Я знаю, - вздохнула она. - Я знаю. Но у меня такое чувство, будто вы уезжаете навсегда... А что если вы мне понадобитесь?

- Не думаю, что это случится... Но если все же так произойдет, то вы можете позвонить мне домой или сюда, и вам помогут со мной связаться.

Я закурил, ожидая ее ответа. Но от первой же затяжки я закашлялся. Лора снова повернулась ко мне.

- Вам что-нибудь нужно? Может быть, принести стакан воды?

- Нет, спасибо, - ответил я.

- Меня беспокоит ваш кашель, - сказала она, когда спазм прошел и я успокоился. - Вам нужно бросить курить. Вы знаете, я уже бросила. Уже два месяца не беру в рот сигареты. И мой кашель совсем улетучился. Я теперь пре­восходно себя чувствую. Нет, правда, вам нужно попробовать — это стоит того.

Я продолжал молча курить, размышляя, что она свя­зывает с этой темой. Очень скоро мне стало ясно.

- Это было нелегко. Первые две недели были мучитель­ны, но я решила не сдаваться. В конце концов, у меня был резон...

- Избавиться от кашля? - предположил я, позволяя себе маленькое удовольствие отыграться за ее намеренно провоцирующее поведение в прошедшие полчаса.

- Конечно же, нет! - воскликнула она. - Вы же знаете, что у меня были веские причины для того, чтобы бросить курить - как, впрочем, и во всем остальном.

- Какие же это причины?

- Вам это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было.

- Скажите мне.

- Ну, я просто хотела стать другим человеком, стать лучше. Если вы только слушали то, о чем я вам рассказывала на протяжении этих прошедших недель, вы знаете, как я себя вела. Теперь я хочу искупить свою вину, хочу изме­ниться...

- И вы думаете, что если вы бросите курить и тому подобное, то это поможет вам стать лучше?

Она замолчала. Глядя на нее, я почувствовал, что все ее тело как-то странно напряжено. Ее руки, которые до этого момента расслабленно лежали на ее животе, сжались в кулаки. Я посмотрел на часы и мысленно назвал себя дураком. Осталось только десять минут. Надо было спешить на поезд! Зачем я позволил поймать себя на эту приманку? Зачем позволил этому разговору затянуться так, что его вряд ли можно было сейчас закруглить? Можно ли было найти какой-то выход, какой-то способ избежать бури, ко- торую я сам накликал? Я решил положиться на того бога, который хранит всех идиотов, и сделал глубокий вдох.

- Ну? - спросил я.

-Все, что я делаю, -все плохо, - безжизненно произнесла она, - нет никакого смысла стараться. Я только делаю хуже.

- О чем это вы?

- О себе, - сказала она. - О себе и вообще обо всем, что я делаю. Я стараюсь поступать так, как нужно - но только глубже и глубже запутываюсь. Это слишком для меня, это слишком...

Время сеанса истекло, я поднялся, открыл для нее дверь.

- Увидимся в понедельник.

Ее глаза поблескивали.

- Желаю приятно провести время, - вздохнула она.

В поезде я думал о Лоре и только что закончившейся беседе, слово за словом прокручивая ее в памяти и думая, где же я допустил ошибку. В том, что я совершил серьезную ошибку, у меня не было никаких сомнений, и в этом убеждала меня не только внезапная перемена в настроении Лоры. Нагнетать чувство вины и тревоги перед перерывом в терапии было уже само по себе неразумным. В данном случае я еще усугубил свой промах тем, что потерял контроль над собой и ответил, что со мной редко случается во