– Неужели? Вам угодно говорить загадками, сэр. Что, собственно, вы имеете в виду под словом «все»?
– Как же, ваш неизбежный позор, если бы я рассказал о том, что знаю. Одно дело выдать себя за Гарриет Вильсон и ей подобных у Ватье. Это хоть и довольно нехорошо, но может быть воспринято как девичья вольность. Но позволить лорду Мэйнверингу пристроить вас – вас, бывшую гувернантку без роду, без племени, если не хуже, – к своей бабушке! Этот номер вам так просто с рук не сойдет!
Она попыталась еще раз:
– Сэр, я не понимаю, о чем вы говорите.
– Думаю, превосходно понимаете. Но вы, видимо, не подумали о последствиях своего приключения, если это приключение. Стоит мне шепнуть кое-кому пару слов о том, что Мэйнверинг пристроил свою милашку к бабушке, выдав ее за богатую наследницу, и… Вообразите, о чем будет говорить общество завтра! И представьте последствия для герцогини. Согласен, скандал – это воздух, которым она дышит; но оказаться самой предметом скандала, да еще такого… Это убьет ее, дорогуша, как пить дать убьет. Что до Мэйнверинга, то его это, пожалуй, не убьет, но совершенно определенно положит конец его политической карьере, к которой он так стремится. Молчите, свет очей моих. Боюсь, я вас расстроил. Но не хмурьтесь, не дуйтесь, не топайте на меня ножкой. Вижу, вы считаете меня чудовищем, но я докажу вам, что я не таков. У меня нет никакого желания убивать герцогиню, и я пока что не хочу портить карьеру Мэйнверингу, хотя, Бог свидетель, у меня достаточно причин для этого. Ваша тайна в полной безопасности. Но при одном условии…
– Условии? – Дженнифер, надежды которой возросли, вновь впала в отчаяние.
– Да. Дорогая, я – человек светский и ничего не даю задаром.
– Даже молчание?
– Особенно молчание. Только подумайте, сколько будет разговоров! Какая чудесная история для светских сплетен. И какая месть за это, – здоровой рукой он коснулся повязки, которая поддерживала его раненую руку. – Нет-нет, за молчание мне нужна взятка; взятка и награда.
– Какая? – Надежды Дженнифер снова умерли.
– Самая старая и самая приятная в мире. Как я понимаю, ваше положение не из легких. Если я не разоблачу вас сегодня, кто-нибудь все равно сделает это завтра. Вам ничего не светит, кроме позора и краха. Вы можете избежать этого, покинув герцогиню и перейдя под мою защиту, хоть прямо сейчас. Я обещаю вам комфорт, роскошь и свое обожание.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Насколько я понимаю, вы говорите не о замужестве.
– Ну, нет, – он несколько смущенно рассмеялся. – Будьте же благоразумны. Случай ведь совсем не таков, не правда ли?
Дженнифер помолчала, дрожа от гнева и страха. Все было правильно. В его власти было скомпрометировать не только ее, но и Мэйнверинга, и даже герцогиню. Не время показывать свое возмущение; она должна переждать, выиграть время. Ее молчание и так уже затянулось.
– Ну же, мисс Фэрбенк, – поторопил он, – я жду вашего ответа. Ну, будьте же рассудительны. Мы с вами прекрасно поладим. Давайте уедем в Париж. Вы, думаю, будете рады на какое-то время покинуть Лондон, да и, по правде говоря, я тоже, – его рука опять мягко коснулась повязки. – Квартира на Рю Сент Оноре… Я так и вижу там вас и себя у ваших ног.
– А вы сможете? – она взглянула на него, продолжая размышлять.
– Более того, – он по-прежнему разыгрывал, как ему казалось, верную карту. – Из достоверных источников мне известно, что ваш друг Мэйнверинг вот-вот женится. Вам вряд ли захочется оставаться в Лондоне и смотреть, как какая-то провинциальная простушка будет изображать миледи рядом с ним. Вы плохо разыграли ваши карты, но я предлагаю вам превратить проигрыш в победу.
Как это ни ужасно, в его словах что-то было. Она дала ему понять, что колеблется.
– Не знаю, я не думала над этим… Вы правы, мое положение не из легких. Сэр, – она сделала вид, что решилась, – вы должны дать мне время. Разрешите подумать до завтра. Конечно, Париж… Говорят, Париж весной… Пошлите завтра к герцогине за ответом. Вы понимаете, мне надо придумать, как наиболее достойно выйти из-под опеки ее светлости.
– Ой, не забивайте этим свою хорошенькую головку. – Теперь он был уверен, что уже получил ее. – Когда вы будете со мной, вам не будет дела до нее и ей подобных.
Уж в этом-то она была уверена, да и им до нее тоже. Если ей и нужен был еще какой-нибудь резон, то теперь она решила скрыться от него любой ценой. Но как устроить так, чтобы он, разозлившись, что его отвергли, не распространялся об этой убийственной истории и не поставил под угрозу будущее Мэйнверинга? Теперь не было времени думать об этом; сейчас нужно улизнуть от него, а для этого необходимо ему подыграть.
– А теперь, – сказала она, – поддержите мою нынешнюю роль и проводите меня к леди Бересфорд.
Он засмеялся и подчинился. Поддерживающая ее рука вела себя вольнее, чем обычно, но Дженнифер притворилась, что не замечает этого. Весь остаток вечера она провела, составляя один план за другим и отвергая их все по очереди, по мере сил отвечая на любезности Мандевиля и не замечая ничего вокруг. Наконец она оказалась дома на Гросвенор-сквер и в кои-то веки была благодарна леди Бересфорд за сопровождение. Как странно, подумала она, она ведь и впрямь считает особняк герцогини своим домом.
Вот это-то слово и напомнило ей о ее собственном доме и подсказало решение. Она должна ехать домой. Она должна отдаться на милость дяди и выйти замуж за того, за кого он предложит. Только таким образом она может пресечь притязания Мандевиля и одновременно связать ему язык. Помолвка мисс Перчис объявлена, свадьба последует немедленно. Мисс Фэрбенк исчезнет, словно ее никогда и не было. Теперь по крайней мере будет легче разговаривать с дядей, чье замешательство должно быть не меньшим, чем ее неловкость.
Кто знает, если все хорошо продумать, они, может, еще сумеют выручить друг друга. Поскольку Элизабет убежала, дядюшка должен быть в отчаянии: что он может сказать жениху? Что ж, он может сказать ему правду: пытался, мол, подменить невесту, но не вышло. Дальше он может сказать: вот, мол, настоящая наследница, мисс Перчис, вот ее состояние, она готова выйти за вас замуж. Потому что, если уж
