Рыжие брови Айвы поднялись.
— Леди?
— Ага! — только и ответила Джейм, подхватила свой заплечный мешок и выскочила следом за Бренвир.
Жур не отставал от хозяйки.
Глава 4
Дождь иссяк, перейдя в мелкую тусклую морось, непроглядную, как и пелена низко нависших туч. С одной стороны обзорной площадки-палубы невозможно было увидеть другую, не говоря уже о земле. Гора Албан могла быть где угодно, хотя Джейм полагала, что училище наверняка в конце концов возвратиться назад, расставив все и вся по своим привычным местам, вернув всех домой — всех, кроме нее. Вот сейчас она сидит на стенке высотой по грудь, болтает ногами в пространстве и не видит их. А действительно, зачем нужны ноги, если не осталось в мире места, куда можно убежать?
«Чушь. Всегда есть варианты, — уговаривала она себя. — Не может не быть».
Из-за стены несся громкий, укоризненный крик. Жур явно не слишком счастлив.
Ну, по крайней мере она такая же мокрая, как он, и ей так же холодно. Зато пальцы не чувствуют озноба: они онемели от Костяного Ножа, который девушка безучастно вертела в руках. Скоро он начнет проедать и без того разорванные перчатки.
Кто-то стоит за спиной.
«Отрава», — подумала она и сказала, не оборачиваясь:
— Итак. Что мы выиграли от того маленького инцидента внизу? Ты, конечно же, получил удовольствие. Что до меня, так я уже знала, что за последним нападением на Готрегор стоит Иштар — он хвастал этим передо мной в Глуши. По-видимому, он узнал о Тьери от матроны Рандира во время торговли информацией. Неплохой способ использования амбициозного мастера Гильдии Убийц, уличив его во лжи.
Предположительно, Ранет сама не догадывалась о том, что Тьери выжила, до тех пор, пока Адирайна не была вынуждена рассказать все после смерти бедной девочки. Какое-то собрание должно
— Возможно ли было доискаться, кто заказал первую резню, если бы Бренвир не поторопилась с финалом? Не уверена. Этот жалкий человек тогда был всего лишь учеником, ему просто ничего не сказали. Возможно, он узнал позже, поднимаясь по лестнице рангов в Гильдии, но это, «возможно», не оправдание подобной смерти, несмотря на цену крови Эрулан.
«Смерть, которую ты выбрал для него, — чуть не сказала она. — Разве я виновата в этом?»
Но она не остановила Отраву и теперь не может прятаться за его действиями. Парадокс Чести в теории очень мил, но на практике он кусается. Недавнее разоблачение не освобождает от ответственности. Проклятая или нет, она не может перевернуть мир с ног на голову, как это сделали жрецы в своей общине. Честь — все еще честь и всегда останется ею.
— Подожди минутку. Честь и повиновение…
Она спасалась бегством от Отравы всю зиму, но что он делал? Всего лишь отвечал на ее зов. И сейчас здесь, в лазарете, он вновь подчинился ей наиболее отвратительным способом, который только умудрился изобрести. Что ж, это в его стиле — но с каких это пор такая покорность?
— Возможно… — голос Золы позади, — с тех пор, как ты привязала его кровью.
Джейм от неожиданности чуть не свалилась со своего насеста. Бессознательно она доверялась чувствам Жура, предупреждающим и предостерегающим — самое «подходящее» время ниточке между ними оборваться. «Но Зола же — друг Торисена», — говорила себе девушка. «Твой враг», — твердил инстинкт. Хотя в случае с Киндри «инстинкт» обернулся голой предубежденностью. Может, и здесь то же самое?
— Ты читаешь мысли, певица? И что, во имя Порога, ты хотела сказать этим «привязала»? Я не Связующий!
Лишь произнеся эти слова, она вспомнила насмешливый шепот Отравы: «Кровные узы» — и ощутила, как ёкнуло сердце.
Может ли человек быть Связующим и не знать этого? Да, ее брат Торисен — убедительный пример тому. Говорят, эта черта присуща особенно могущественным семьям шаниров. Таким, как Норф. В прежние времена, еще до Падения, это позволяло им привязывать куда больше кендаров, чем в наши дни, — и куда крепче. Безжалостная параллель с Трехликим богом, прикрепившим к себе в услужение Три Народа, и полная противоположность чести, потому что здесь исключается право выбора.
— Не думаю, — тихо сказала она. — Не знаю. Не понимаю. Когда я могла привязать Отраву? Как?
— В ответ… на первый вопрос… я не читаю мысли. Но некоторые из них… громче остальных. К тому же зараза мерлога… чуть не убила тебя однажды. Это формирует… связь. Как и страстный поцелуй Отравы… в Тай-Тестигоне. Твоя кровь в его рту… его в твоем. Он пытался… привязать
Это семейная черта. Из них троих лишь Отрава достаточно много играл с кровью и ножами, чтобы сделать такое открытие самостоятельно.
Вывод ошеломил ее.
— Ох ты, негодяй! — воскликнула она, крутанувшись, разыскивая его лукавые глаза среди теней. — Ты хотел получить меня любым способом, вплоть до последнего!
Ответом стал хихикающий шепоток, прилетевший со стороны, прямо противоположной той, куда она смотрела: «…стоило попробовать…»
— Значит, охотник попался сам? Как Тирандис с Торисеном?
— Не совсем, — отозвалась Зола. — Не между… двумя Связующими.
«Змеи с одинаковым ядом», — назвала Бренвир шаниров-разрушителей, с ограниченной или по крайней мере непредсказуемой реакцией друг на дружку. Возможно, она поэтому и не заметила никаких признаков слияния с Отравой во Дворце Сирдана. Даже сейчас — насколько он под ее влиянием, а?
— Погоди-ка, — снова проговорила она. — Откуда ты знаешь такие вещи, Зола? «Мерлоги знают то, что касается мерлогов, и мертвецы — мертвецов», — сказала ты как-то. А что, Отрава мертв?
— Его состояние… особое. Знаешь ли ты… что матрона Брендана думает, что он… отображение карающего в тебе?
— Бренвир. Как она?
— Лучше. Она сильная женщина… а ты видела ее… только в худшей форме. Она может быть еще крепче… если Эрулан останется с ней.
— Мы что-нибудь решим, — рассеянно ответила Джейм. Крепче? Может быть. Но Зола не знает, что Бренвир думает, будто убила свою родную мать. Брендан, видимо, научилась жить с этим, но когда Джейм вновь принялась копаться в том, что она считает своей виной…
Мурашки побежали по спине девушки. Впервые она ясно осознала, что значит запятнать прикосновением, уничтожить что-то.
— Ты же карающий, не так ли? — мягко сказала Зола. — Но можешь ли ты… дать определение?
— Карающий, Изрыгающий, Тот, Кто Разрушает? — Джейм держала Костяной Нож, и холодное, белое лицо Девушки на его черенке так напоминало ее собственное до того, как над ними поработала рука Калистины. — Скажи мне ты.
— Я не могу… без проверки.
Дрожь угнездилась у Джейм между лопатками, невесомая, но ощутимая, как ладонь призрака.
— Ты думаешь о том, чтобы спихнуть меня с этой стены, а, мерлог? Почему?
— Потому что… не доверяю твоей крови. Потому что… в тебе след мрака.
«Рождена для службы тьме…»
Это ли было на уме у Геридона, посылающего Плетущую Мечты через Барьер к Гансу — зачать карающего, а может, и Карающего из Тир-Ридана, прочно привязанного к нему? Бездна внутри ее уходит
