Король Ледяное Сердце был озадачен.
— Но если я открою дверку клетки, птичка улетит.
— Если вы желаете узнать, что такое любовь, вы должны открыть клетку, — сказала Мег.
И король открыл клетку маленькой синей птички. Птичка мгновенно взлетела и стрелой вылетела в открытое окно.
Король взглянул на Мег, удивленно приподняв бровь.
— По-моему, я лишь узнал, как потерять птичку.
— Разве? — спросила Мег. — А что вы чувствуете?
Король задумался.
— Потерю. Пустоту.
«Король Ледяное Сердце»
— Так вы думаете, что у нас все получится? — Миссис Дьюз раскраснелась, ее необыкновенные глаза горели.
Сент-Джон, пораженный ее энергией, кивнул. Да и как он мог не удивляться? Она была полной противоположностью Кларе, лежавшей наверху, в своей спальне. Он отогнал эту ужасную мысль и ответил:
— Да. Да, конечно. Я уже поручил своему секретарю разослать приглашения на посещение детского приюта.
Миссис Дьюз прикусила губу.
— И сколько человек вы пригласили?
— Чуть больше сотни.
— О! — Она сидела очень спокойно. Но ее рука потянулась к руке ее горничной по имени Нелл.
Сент-Джон был удивлен присутствием служанки. Первый раз миссис Дьюз появилась одна и вся трепетала, возбужденная своей идеей — открыть приют для посетителей в надежде заинтересовать предполагаемого попечителя. Это была смелая задумка, но вполне разумная. В Лондоне было модным посещать несчастных в тюрьмах, больницах или в сумасшедших домах. Некоторые приходили просто поглазеть и посмеяться над выходками этих несчастных душ, но многие при посещении оставляли деньги на благотворительность.
— Это довольно много, — сказала миссис Дьюз, отпуская руку горничной.
— Да, и они все принадлежат к лучшим семьям, к тем, у которых благотворительность в моде. — Сент-Джон многозначительно поднял бровь.
— Да, конечно. — Миссис Дьюз расправила свои черные юбки. Рука у нее дрожала, и Сент-Джору страшно захотелось подойти к ней и успокоить.
— Вы успеете приготовиться? — спросил он, заложив руки за спину.
— Думаю, да, — сказала миссис Дьюз, обрадовавшись смене темы. — Мы уже выскоблили стены и полы, Уинтер прослушал, как дети читают наизусть разные стихи, а Нелл починила детскую одежду.
— Хорошо, хорошо. Мой повар приготовит побольше пунша и накануне напечет имбирных пряников, чтобы утром пораньше доставить их на место.
— О, вы и так сделали очень много! — воскликнула миссис Дьюз. — Я не хочу, чтобы вы тратились из-за меня.
— Это ради детей, — напомнил ей Сент-Джон. — Я буду совершенным глупцом, если не внесу свою лепту в нашу маленькую затею. Пожалуйста, не стоит об этом говорить.
— В таком случае… — Она застенчиво улыбнулась ему, в ее глазах было столько жизни.
Как мог Кэр выпустить из рук эту женщину? Сент-Джон быстро обернулся, притворившись, что смотрит на фарфоровые часы, стоявшие на каминной полке.
— И если это на сегодня все…
— О! О, конечно, — сказала она за его спиной. Похоже, она немного обиделась. — Я не хочу отнимать у вас время, мистер Сент-Джон. Вы оказали огромную помощь мне и нашему приюту.
Он стиснул зубы, чтобы не произносить, заикаясь, свой извинения. Он лишь сдержанно поклонился:
— До свидания, миссис Дьюз.
Затем она вышла, и только горничная, оглянувшись, бросила на него любопытный взгляд. Он подождал, когда закроется дверь в его библиотеку, и подошел к окну, выходившему на улицу. Он смотрел, как миссис Дьюз, легкая и грациозная, переходит улицу. Горничная шла рядом с ней, а не позади, они разговаривали. Одетая в черное фигурка становилась все меньше и через мгновение исчезла в лондонской толпе.
Сент-Джон опустил занавеску.
Он окинул взглядом свою библиотеку, но, несмотря на книги, газеты и беспорядок, библиотека показалась пустой и одинокой. Он вышел из комнаты и поднялся по лестнице на третий этаж. В этот час Сент-Джон не часто навещал Клару; обычно она в это время спала после неизбежно беспокойной ночи. Но сегодня он не смог удержаться. В глубине души он сознавал, что наступит день, и, возможно, уже скоро, когда он больше не сможет подниматься по лестнице и видеться с ней.
Сент-Джон постучал в дверь и приоткрыл ее. Старая служанка, постоянная компаньонка Клары, подняла голову, встала со стула у кровати и отошла к камину.
Он подошел к кровати и посмотрел на Клару. Должно быть, она только что вымыла голову, ее волосы разметались по белой подушке. Локоны яркого каштанового цвета с красным отливом теперь перемежались с седыми прядями. Однажды она сказала ему, что волосы — самое лучшее в ней, и он тогда удивился, как смешно женщины оценивают свою внешность.
— Годрик, — прошептала Клара.
Он увидел, что ее карие глаза следят за ним. Когда-то они были такими же прекрасными, как и у миссис Дьюз. Теперь в них всегда была боль.
Он наклонился и осторожно коснулся губами ее широкого лба.
— Клара.
Она улыбнулась, чуть шевельнув бледными губами.
— Чему обязана этим визитом? И он прошептал ей на ухо:
— Глубокому и непреодолимому желанию увидеть самую красивую женщину на свете.
Она засмеялась, но затем нежный смех превратился в сухой кашель, сотрясавший все ее тело.
Служанка поспешила к больной.
Сент-Джон отступил. Когда приступ кончился, волосы Клары были мокры от пота, а лицо стало белее подушки, но она посмотрела на мужа и улыбнулась.
Он проглотил застрявший в горле ком.
— Прости, что побеспокоил тебя. Я просто хотел сказать, что люблю тебя.
Она протянула ему дрожащую руку. Он взял ее, и ее губы произнесли:
— Я знаю.
Прежде чем повернуться и уйти из спальни жены, Сент-Джон заставил себя улыбнуться.
С тех пор как Темперанс заходила к Полли, прошла почти неделя.
— Входите, миссис Дьюз, Мэри Уитсон. Рада вас видеть.
— Мэри Хоуп получше? — шепотом спросила Темперанс, входя в маленькую комнатку.
— Да, лучше. — Кормилица с сияющим лицом посмотрела на ребенка. — Лихорадка прошла. Думаю, она выживет, мэм.
— О, слава Богу. — Темперанс с облегчением закрыла глаза. Младенцы умирали так часто. И приятной неожиданностью было то, что один из них перенес лихорадку.
— А как твои детки?
— У них, слава Богу, не было лихорадки, — ответила Полли. — Здоровы.
— Спасибо тебе, Полли. — Темперанс подумала, что надо наградить кормилицу.
— Вы не подержите ее? — спросила Полли. — Она только что заснула, а у меня не было ни минутки, чтобы привести себя в порядок.
