Блог Стекл_offой был занятным. Ира заказала кофе и принялась читать.
«Сегодня в Киеве загорелся бензовоз, – прочитала она, – в нем было восемнадцать тонн бензина. Водитель почувствовал запах гари, выскочил и принялся гасить пылающее колесо. Колесо удалось потушить, что само по себе удивительно, ибо горят покрышки просто отлично. До заправки он не доехал несколько десятков метров. К счастью. В связи с этим вспоминаются две истории, – писала Стекл_offa. – Первая произошла с моей мамой. Она ехала на моем «Ланосе» к своей сестре по трассе в другой город. Ночью. И вот видит, что из впереди идущей фуры вырываются языки пламени. А фура себе спокойненько едет, водитель ни о чем не подозревает. С третьей попытки мама обогнала фуру и ехала рядом по встречке, изо всех сил сигналя. Потом обогнала и приклеилась впереди, мигая аварийкой. Короче, выполнила общечеловеческий долг и проявила гуманизм, чем я горжусь, ибо мама обычно ездит плохо и в основном по прямой, а тут такие кульбиты...»
Ира пробежалась глазами по посту до конца и перешла к следующей записи – подборке медицинских новостей про мозг вообще и человека в частности.
«Те, у кого хорошая реакция, живут дольше, – писала Стекл_offa. – Казалось бы, никто уже не охотится ни на кого, от тигра убегать не надо, от скорпиона уворачиваться тоже не надо, рыбу голыми руками ловить, опять же, не обязательно, а поди же ты – все равно, по статистике, люди с хорошей реакцией дольше живут. Интересно, что различия начинаются уже в момент рождения – некоторые новорожденные сразу начинают недовольно кричать, реагируя на изменения окружающей обстановки. Другим нужно больше времени».
– Это явно не про Александра, – поняла Ира.
«Если перед маленьким мальчиком положить мячик, он его пнет ногой. Маленькая девочка поднимет мячик и прижмет к себе. А я, наивная, считала, что поведенческие различия проявляются намного позже, – продолжала Стекл_offa фокусироваться на теме мозга человека. – А если перевернуть фотографию лица вверх тормашками, происходит снижение узнавания на двадцать пять процентов. С другими объектами такого эффекта нет».
Ира залпом допила кофе. Пока про Александра не было сказано ни слова. Но она чувствовала, что напала на след.
Петр вошел в квартиру Евгении Витальевны и огляделся, будто был большим псом, которого привели в новое жилище.
«Не хватало еще, чтобы он начал обнюхивать углы», – подумала Евгения.
В квартире царил идеальный порядок.
– Казарма, – сказал Петр. – Где тюлевые шторки? Где цветы в вазочках? Даже пыли нет.
– Пыль организовать несложно, – отреагировала Евгения. – Только зачем?
– Чтобы человечнее выглядело. Кстати, еда есть?
– Йогурт.
– А мясо?
– Йогуртов с мясом не бывает.
– Можно мясо без йогурта.
Он прошел на кухню и открыл холодильник. Батарея йогуртов, куча зеленых яблок, блестящих, как будто их долго натирали воском, бутылка минеральной воды, три веточки сельдерея. Петр поморщился.
– Уже качаешь права? – спросила Евгения Витальевна. – В тюрьме, наверное, кормили лучше.
Он поднял на нее глаза и захлопнул холодильник. В глазах разгорался гнев.
– Я начинаю понимать, почему ты одна, – сказал он. – Если ты собираешься с утра до вечера напоминать мне о том, что я и так помню, то я, пожалуй, вернусь туда, откуда ты меня забрала. Не думай, что меня так уж это пугает.
Он пошел в прихожую.
– Ну и иди, – сказала она.
– Я всего лишь за мясом.
В дверь снова позвонили, и Вероника, которая, пригорюнившись, сидела на кухне и смотрела передачу о повадках японских макак, усмехнулась.
– Не выдержал разлуки, голубчик, – решила она.
С триумфальной улыбкой она выдвинулась в сторону прихожей, неся обширные телеса. Вероника расправила плечи, выставила вперед грудь и распахнула дверь. Давешнего знакомого не было, на лестничной площадке стояла крупная блондинка, в которой наблюдательный глаз Вероники тут же узнал посетительницу курсов, и худощавый мужчина, в котором Вероника тут же признала какого-то начальника – непонятно какого, непонятно чего, но точно начальника. Сзади маячила охрана. Слева майор в форме.
Веронике поплохело.
– Я же постепенно отдаю долг, – сказала она. – Поймите, я сто раз всем рассказывала, это была финансовая пирамида, многие не свои деньги несли, но я же собиралась их отдать. Я отдаю как суд постановил, – продолжала она. – То есть... в прошлом месяце... так получилось.
Она бы покраснела, если бы сквозь слой косметики хоть что-то было видно. Первый страх прошел, Вероника присмотрелась, потом немного пораскинула мозгами, и ей стало понятно, что эти люди пришли не за недоимкой.
– А в чем, собственно, дело? – спросила она.
– Вероника, – сказала Марина, – мы всего лишь пришли вас предупредить. Девушка, которая была с нами на семинаре, Кира, убита. Будьте осторожны.
– Тощенькая такая, что ли? – спросила Вероника после небольшой паузы.
Ее лицо ничего не выражало, ничего. Через слой пудры, тонального крема, корректора, ботокса, туши, помады, румян и теней для век не пробивался ни один эмоциональный луч. Ресницы негромко стукнули друг о друга – Вероника моргнула.
– Ужас какой, – вдруг произнесла она.
Лицо Вероники сжалось в кулачок, нос задрожал, косметика потрескалась, как земля при землетрясении.
– Жуть, – повторила она. – Кто же это ее, а? Совсем молоденькая. Худенькая и глаза такие большие.
Подбородок мелко задрожал.
– Я рада, что вы сочувствуете ей, – сказала Марина. – Мы пока не знаем, к сожалению, кто это сделал и почему. Я хочу сказать, чтобы вы на всякий случай вели себя осторожнее.
Вероника распахнула глаза. Ресницы взметнулись, сильно накрашенные губы сложились в испуганный бантик.
– Ее зарезали ножом, тело положили в тележку, а тележку выкатили на парковку в гипермаркете, – продолжила Марина.
Теперь у Вероники были открыты не только глаза, но и рот.
– Я буду следующей жертвой, да? – прохрипела она. – Это маньяк?
Майор громко и трубно высморкался.
– Мы пока ничего не знаем, – сказала Марина, – просто будьте осторожны. Особенно если к вам в дверь позвонит кто-то с тележкой из гипермаркета.
Они ушли, а Вероника все продолжала стоять на лестнице.
Когда в дверь позвонили, Анастасия еле-еле разогнулась.
«Как жаль, что такое прекрасное мороженое закончило свой путь в унитазе. В этом есть что-то несправедливое», – подумала она.
Сунув в рот жвачку, девушка пошла в прихожую. Вообще-то она вела уединенный образ жизни, и к ней почти никто никогда не ходил. Иногда Анастасии хотелось завести собачку, иногда хомячка, иногда морскую свинку или кошку, но каждый раз мысли не доходили до реализации.
Звонок звенел. Анастасия переступила через пакеты с покупками, брошенные в прихожей, и открыла дверь.
– Батюшки, – сказала она, – Марина, здравствуйте. А это ваши друзья? Заходите! У меня, правда, с едой не слишком хорошо... и тут пакеты, переступайте.
Марина вошла, отметив, что с ремонтом у Анастасии намного хуже, чем с одеждой. Квартира была
