меня видеть?
Ему не понравились не только ее слова. Ее одежда ему тоже не понравилась. Она прислонилась к дверному косяку в почти прозрачном шифоновом пеньюаре, по краям отделанном перьями марабу.
Хьюго прилагал большие усилия, чтобы выглядеть расслабленным, а не обеспокоенным. Лаура обычно одевалась, как проститутка из Бангкока, поэтому теперешний наряд для нее был самым обычным.
— Я даже не подумал, что это может быть твой дом, — заметил он настолько непринужденным тоном, насколько мог из себя выдавить. Хотя, как он предполагал, если во всем Бате и можно найти человека, который желал бы жить в «Коже», то это Лаура. — Как неожиданно! — добавил он, прекрасно зная, что никакой неожиданности тут нет. Значит, это именно она попросила, чтобы он приехал. Это просто повод его увидеть? Есть ли хоть какой-то шанс, что она на самом деле собирается продавать дом?
— Очень, — улыбнулась в ответ Лаура.
— В особенности, если ты ни разу не упоминала,
что
собираешься продавать дом, когда мы
встреча
лись в яслях, — мило сказал Хьюго.
—
Наверное, это просто вылетело
у меня
из головы. — Она повернулась и поманила его, предлагая следовать за ней.
Холл был такого размера, что в нем легко мог бы поместиться аэробус. Они направлялись в кухню, где было много ламп узко направленного действия и ослепительно белых и блестящих металлических поверхностей. Хьюго подумал, что эта кухня больше подходит для операций на сердце, чем чего-либо связанного с питанием и приемом гостей.
Хьюго осматривался так долго, как мог, перед тем как с неохотой снова посмотрел на Лауру. В дополнение к обычному большому количеству косметики, на ней были красные сатиновые туфли без задника на высоком каблуке, под цвет пеньюара.
–
Нравится? — Она положила руки на бедра и выставила грудь вперед.
Хьюго молчал, не разобравшись с дилеммой. Скажешь «да» — определенно получишь неприятности, «нет» — точно так же. Тем не менее, он не мог позволить себе рисковать шансом. А вдруг дом все-таки выставляется на продажу? Хьюго просто издал неопределенный звук и очень надеялся, что он прозвучал вежливо.
–
Выпить хочешь? — проворковала Лаура.
–
Да, пожалуйста. — Хьюго тут же воспользовался шансом ввести что-то нормальное в сценарий. — Если можно, кофе.
Лаура нагнулась, чтобы открыть холодильник, несмотря на то, что ручка находилась на уровне ее локтя. Пеньюар ничего не оставлял для воображения. Можно было все рассмотреть до миндалин. Хьюго отвел взгляд, а когда через несколько секунд снова повернулся, то увидел, что Лаура держит в руке не пакет молока, как он ожидал, а бутылку шампанского. До того, как Хьюго успел что-то сказать, она
уже сорвала бумагу и очень провокационно удерживала пробку.
–
О-о, — неуверенно сказал Хьюго. — Выпить это? — он бросил взгляд на висевшие в кухне часы. Еще не было десяти.
Тем не менее, он взял большой хрустальный бокал с толстыми стенками, который Лаура вручила ему с улыбкой.
–
А твой муж где? — спросил он как бы между делом, очень надеясь, что Фергюс дома. По тому, что он о нем слышал, Фергюс был ужасен, но оставаться один на один с его женой казалось еще более ужасным.
Лаура мгновенно прекратила улыбаться.
–
Этот тип? — она плюнула. — Снимает рекламу в Швеции. Надеюсь, ты меня понимаешь.
–
О-о. Да.
–
Я ему больше не нравлюсь. Он меня больше не хочет! — внезапно у Лауры задрожала губа, а потом и голова. Она схватила руку Хьюго, и он почувствовал ее ногти сквозь ткань пиджака. — А я тебе нравлюсь, Хьюго? — жалобно спросила она. — Я симпатичная?
Хьюго вздохнул. Предстоит тактично выпутываться еще из одного тупика.
–
Фергюс не мог иметь в виду подобное, даже если и сказал это, — уклончиво ответил Хьюго. — Может, он так шутит.
–
Шутит? — в ярости воскликнула Лаура. — Знаешь, что он мне заявил на днях?
Хьюго обратил внимание, что ее бокал уже почти опустел.
–
Мы лежали в постели, и он занимался обычным делом…
—
Ну, вот видишь, — победно перебил Хьюго. — Он занимался в постели обычным делом. Какие еще доказательства тебе нужны, чтобы
понять: да, он тебя хочет, да, он находит тебя привлекательной.
— Когда я говорю «обычным делом», я имею в виду, что он трепался о своей важности, — глаза Лауры сверкнули над ободком бокала. — И я ответила: «Да, конечно, я занимаюсь только незначительной работой. Забочусь о Джанго и веду хозяйство». Я просто сказала это, чтобы послушать его ответ.
–
И что он ответил?
–
Он сказал «М-м-м». Он согласился!
–
М-м-м, — сказал Хьюго, затем быстро исправился: — Я имею в виду: э-э-э, о Боже!
Лаура прошла к кухонному окну и гневно уставилась наружу.
–
Если бы я не занималась воспитанием его проклятого ребенка, то я бы зарабатывала огромные деньги, — рявкнула она. — Раньше я зарабатывала. Знаешь ли, я когда-то делала карьеру. — Внезапно она сломалась и истерически расплакалась. — О Боже, — выла женщина. — Что со мной сталось? Что я сделала со своей жизнью?
Хьюго подумал, что ее настроение меняется чаще, чем внимание Тео переключается с игрушки на игрушку. Слезы уже высыхали, а злобное выражение лица разглаживалось.
–
Знаешь, мне иногда хочется его убить, — тихо сказала Лаура, обращаясь к мраморному кухонному полу.
Она снова разрыдалась и, рыдая, бросилась на грудь Хьюго. Он почувствовал, как подкрашенные черной тушью слезы капают на его чистую белую рубашку, а также горячее учащенное дыхание и влажную кожу женщины. У него закружилась голова от ее резких духов. Тубероза. От этого запаха Хьюго всегда начинал хватать ртом воздух, словно ему не хватало кислорода. Он подумал об Элис, кото
рая, как ему казалось, никогда не пахнет ничем, кроме мыла.
— Кого ты хочешь убить? Ферпоса?
Лаура посмотрела на него полными боли глазами, вокруг которых растеклась тушь.
— Нет, — выдохнула Лаура. — Джанго.
Хьюго удивленно уставился на нее. Она хочет убить собственного ребенка? Несмотря на шок, он проникся к ней сочувствием. Очевидно, она говорит так от отчаяния. Лаура, по собственному признанию, чувствовала себя брошенной, усталой, одинокой, ей все наскучило, она пребывала в депрессии и обладала низкой самооценкой. Хьюго крепко схватил ее за плечи и держал на расстоянии вытянутой руки.
— Э-э-э, Лаура. Мне кажется, что это серьезно. Разве тебе не с кем поговорить? Например, с подругой?
Она подняла залитое слезами лицо, глаза были полны трагизма.
