— Не скажи. У тебя есть высокооплачиваемая работа, причем занимаешься ты любимым делом, а не просто вкалываешь ради денег. Хотя еще неделя-другая — и можешь распрощаться и с нею!
Билл нахмурился.
— Не преувеличивай, пожалуйста. Да, я не сдал в срок статью-другую и пропустил несколько заседаний. Но ведь Сирил все понимает. Я наверстаю.
— Ты забываешь про англичанина. — Уж кто-кто, а Уинни ни за что бы про него не забыла!
— А, Керуэн. — Билл равнодушно пожал плечами. — У нас же новый генеральный директор. Ну, его наверняка только финансовая сторона и занимает.
— Ошибаешься. — Уинни решила не пересказывать боссу отзывы Керуэна об их последней публикации о матерях-одиночках. И все же Билла необходимо было срочно вернуть с небес на землю. — Между прочим, Керуэн видел тебя вчера утром, как ты дрых на диване в офисе.
Билл выругался, но тут же снова приободрился.
— Может, он подумал, что я вкалывал всю ночь.
— Наш новый босс не похож на идиота, — покачала головой Уинни. — Он отлично понял, в чем дело. И в понедельник намерен с тобой серьезно поговорить.
— Как это благородно с его стороны — не потревожить спящего! — фыркнул Билл. — Чтобы я до понедельника мучился неизвестностью… а потом взять да и уволить!
Подобный поворот событий приходил Уинни в голову, но она благоразумно промолчала.
— Скорее всего, в субботу парень просто струсил, — размышлял Билл вслух. — Видимо, решил, что я врежу ему в челюсть.
— Ох уж эти мужчины, — вздохнула Уинни.
И Билл мгновенно увял, съежился, точно лопнувший воздушный шарик. Оба отлично знали: подобный вариант исключается сразу и бесповоротно.
— Ну ладно, ладно, драчун из меня никакой… Но Керуэну-то об этом знать неоткуда!
— Знаешь, судя по его виду, Керуэн способен за себя постоять!
— Что, такой здоровый детина? — предположил Билл.
— Еще какой! — По самым скромным предположениям Керуэн был выше Билла дюймов на шесть.
— В длину или в ширину?
— В обе стороны… Ну, то есть толстым его не назовешь. Скорее, мускулистый такой, — неохотно описывала англичанина Уинни.
— Слушай, детка, а он тебе, часом, не приглянулся? — хитро сощурился Билл.
— Разумеется, нет! — бурно запротестовала она. — С чего ты взял?
— Да по румянцу сужу. — Билл улыбнулся краем губ. — Никогда не видел, чтобы ты краснела до корней волос.
— Чушь! Я вечно краской заливаюсь по любому поводу, — отмахнулась молодая женщина и поспешно перевела разговор в прежнее русло: — Вообще-то, речь не обо мне, а о тебе, Билл. В понедельник тебе придется очень постараться, чтобы произвести на Керуэна благоприятное впечатление!
— А стоит ли из кожи вон лезть? — обреченно спросил тот. — Пусть увольняет, если так приспичило!
— Ради Бога, Билл, ну можно ли быть такой тряпкой? — раздраженно всплеснула руками Уинни.
Главный редактор отдела «Новости дня» изобразил негодование: мол, кто здесь босс? Но в следующее мгновение вспомнил, что ночь провел на чужом диване и право на почтительное отношение утратил, обрушив на Уинни груз собственных проблем.
— Прости, я не хотела тебя задеть, — произнесла молодая женщина.
— Да нет, все правильно. И Клементина мне всегда это говорила. Вот уж кто терпеть не мог нытиков и слюнтяев!
Билл одарил ее восхищенным взглядом, и Уинни похолодела. Уж не решил ли босс обрести в ней опору и поддержку в жизни? Еще не хватало!
— В общем, Билл, тебе решать.
Уинни резко поднялась и зашагала в кухню. Билл поплелся за ней. Прислонившись к дверному косяку, он некоторое время молча наблюдал за тем, как хозяйка квартиры споласкивает чашки из-под кофе.
— Я мог бы набросать план статьи-другой для ближайших номеров, — обронил он наконец.
— Какие еще статьи? — нахмурилась Уинни.
— Вместе мы наверняка сочиним что-нибудь стоящее, — пожал плечами Билл.
— Мы? — эхом повторила молодая женщина.
— Я просто подумал, что ты могла бы…
— Пожертвовать единственным выходным?
— Ну, если у тебя другие планы… — Видно было, что такую возможность Билл даже не рассматривает.
— Ты, никак, тоже считаешь, что жизнь моя скучна и бессобытийна? — возмутилась Уинни, с грохотом швыряя тарелки и блюдца в сушку. — Бедная старушка Уиннифред, и заняться-то ей нечем!
— Что ты, что ты! — запротестовал Билл.
Уинни закусила губу. А всему виной комментарии мерзкого Керуэна! Давно пора выбросить этого типа из головы… а вот не получается!
— Я просто знаю: с тобой мне работается куда лучше, — льстиво улыбнулся Билл.
Она готова была поклясться: если откажется помогать, несносный Саутленд за работу так и не возьмется.
— Иди умывайся, — сдалась Уинни. — Я заварю кофе, и приступим.
— Детка, ты молодчага!
Молодая женщина состроила недовольную гримасу. А Билл резво устремился в душ. Вскоре послышались шум льющейся воды и веселое пение. Уинни ушам своим не верила. Что за невозможные существа мужчины! То Билл рыдает ей в жилетку, клянясь в вечной любви к жене, которую безвозвратно потерял, а спустя пять минут, как ни в чем не бывало, распевает хиты шестидесятых!
Дробление сознания на ячейки! Вот он — ключ к мужской психологии! Все разложено по отдельным отсекам. Любовь к жене и детям. Работа и карьера. Развлечения и секс. Долг перед обществом и религия. Заходишь в один отсек, задергиваешь занавеску, напрочь забывая об остальных. А потом — прыг из одной ячейки в другую! И так изо дня в день.
Не все, конечно, мужчины таковы, но подавляющее большинство. Джаред Керуэн тоже один из любителей раскладывать жизнь по полочкам. То он со всей определенностью дает понять, что видит в Уинни чертовски привлекательную женщину. А в следующий момент обращается с ней, как с подчиненной. Потом уходит, и можно поклясться, что напрочь забывает о собеседнице, еще не успев дойти до машины.
Вот женщины, те совсем другие! Они стоят у окна, провожая взглядом отъезжающую машину, и пытаются разобраться в своих чувствах. Женщины покорно принимают на плечи груз эмоций, даже не думая раскладывать его по ячейкам, и со временем сгибаются под непосильным бременем.
Опять-таки есть на свете и исключения. Например, ее собственная мать. Карол Хайвуд смотрела на жизнь просто. Со вкусом создаешь хаос, после чего хлопаешь дверью и уходишь восвояси. При этом она чувствовала себе преотлично, а вот окружающим приходилось несладко.
Уинни была единственным ребенком Карол. Мать родила девочку в восемнадцать лет. От женатого профессора колледжа. Согласно одной из версий Карол. В других фигурировали известный музыкант, владелец местного паба, агент по продаже недвижимости. Уинни так никогда и не узнала, являются ли россказни матери чистой воды вымыслом, идет ли речь о нескольких мужчинах, что спали с ней в одно и то же время, или об одном до крайности разностороннем человеке. Как бы то ни было, Карол так и не назвала дочери имя отца, а, пообщавшись с несколькими последними партнерами Карол, Уинни решила не докапываться до истины.
Тем не менее почему-то Карол не сделала аборт; более того, оставила девочку при себе. Ну, не то чтобы насовсем. Детство Уинни проводила то у мягких, непритязательных дедушки и бабушки, живших в пригороде, то с матерью в городских квартирах, где та поселялась то с одним, то с другим мужчиной.
Что за разительный контраст: порядок и хаос, повседневная рутина и нескончаемая «развлекаловка»,
