Наваждение

хотя лучше б он показал, как добиться того же за счет магии. Дело продвигалось мучительно медленно, и все же, одно за другим, штырьки выходили из пазов. Наконец остался всего один

, последний.

Николь налегала на упрямую железку все сильнее и сильнее, и вскоре обруч на  запястье накалился так, что начал жечь кожу.

«Терпи, не обращай внимания», — уговаривала себя, продолжая сражаться с замком.

Сморщила нос: потянуло паленым. Неожидан

но

что

-то щелкнуло, и железный обруч распался. Тяжело дыша, Николь стряхнула его на кровать.

Посмотрела

на обожженное запястье: кожа уже пошла волдырями.

«Паршиво».

Николь прикрыла глаза и начала молиться.

«Богиня, прошу тебя: исцели!

Боль

-хворобу мою забери. Пусть рана затянется, ни следа не останется».

Боль немедленно начала спадать. Николь зача

рованно

смотрела, как рассасываются волдыри.

Минута

— и на запястье остался лишь розовый след.

«Шрам?» — подумала она и вдруг вспомнила Жеро и то, что с ним сделал Черный огонь.

«Чудо, что он вообще выжил. Хотелось бы мне знать, что за темные силы его сберегли и при этом сохранили ему способность видеть, слышать, дви

гаться... — Николь поежилась.

—

Остается надеяться, что я никогда с ними не столкнусь».

— Поздно, — раздался в темноте чей

-то шепот.

Материнский ковен

Санта-Крус

Анну Луизу томили предчувствия. Земля, вода — все говорило ей: что-то надвигается. Особенно сильно это чувствовалось в воздухе.

Одно хорошо: милостью Богини и стараниями целительниц она уже почти поправилась, хотя в процессе лечения ей не раз казалось, что боль ее доконает. Зато теперь она снова может ходить — пусть и не танцующей походкой, но все же.

Радуясь возможности размять ноги, Анна Луиза бродила по тропинкам и дышала

ароматным

воздухом. В это убежище среди

холмов

городка Санта-Крус она попала впервые, хотя много о нем слышала. Материнский ковен приобрел

этот

дом пять лет назад, и с тех пор он редко

пустовал. Поза

ди шуршала в густом подлеске

Шептунья

— серая кошка, появившаяся неведомо

откуда

и избравшая Анну Луизу своей

хозяйкой.

Странное это было место, полное тайн и загадок. Природная энергия ощущалась

в этих

горах как нигде и, если верить молве, здесь творились непонятные вещи. Взять хотя бы знаменитую зону Прейзера — поляну, на которой земное притяжение как будто бы и не действует. Таких аномальных мест

в мире

не одно и не два, однако почему-то именно

о об

этой лужайке говорят больше всего. Или вдохновляющий Хичкока случай, когда стая

обезумевших

птиц вдруг ринулась на жилые дома и

застигнутых

снаружи людей. Эпизод, легший в

основу

«Птиц», был лишь одной из странно

стей, которые

творились в этих краях.

Однако Анну

Луизу куда больше заботили дру

гие, не столь

невинные слухи. Здесь, на тех самых

холмах,

где

они

гуляли сейчас с Шептуньей, устра

ивали свои

обряды сатанисты. Каждый год сюда

стекались

пресыщенные, скучающие юнцы и в хо

де причудливых

ритуалов приносили в жертву

бесчисленное

множество животных.

Анна

Луиза бросила тревожный взгляд на Шеп

тунью. Та

замерла и вопросительно наклонила голову,

взмахнув

при этом хвостом ящерицы, сви

савшим у нее

изо рта. В большинстве своем вели

ковозрастные

детишки, участвовавшие в подобных

делах, не

имели

ни

малейшего представления о

магии

—

ни

о белой, ни о черной, ни о серой, — а

попросту

искали выхода своим садистским накл

онностям.

Но попадались среди них и приверженцы Рогатого Бога, которые под

прикрыт

так называемых ритуалов обделывали

здесь свои

делишки.

С

тех пор как Материнский

ковен обос

новался в этих краях, он всячески

старался

по

дожить конец подобным ужасам.

«Истинные ведьмы не убивают

кошек,

—

ска

зала себе Анна Луиза. — Лишнее

доказательство

тому, что Холли нельзя доверять».

Холли внушала ей страх с первой

минуты

знакомства: слишком много силы,

слишком

мало опыта  — и житейского, и магического. Впрочем, начинающие ведьмы все такие.

Самой Анне

Луизе пришлось много и упорно трудиться, прежде

чем

у нее стали получаться даже

простейшие

заклинания. Только защитная магия всегда была ее

коньком

— или, как говаривала верховная жрица,

ее даром. У

каждой ведьмы есть свой

талант,

не

что,

дающееся ей без труда. Холли же

удавалось

все,

и

в

сочетании

с

полным отсутствием самодисциплины такие способности делали

ее

чрезвычайно опасной.

Поднялся ветер, зашумели, застонали

деревья.

Анна Луиза обеспокоено

огляделась по

сторонам.

«Да, что-то будет, — подумала она. — И это что-то произойдет, всем нам

придется

туго»

Николь

Авалон

Николь

задрожала.

— Кто здесь?

Ответом ей был смех — тихий, издевательский.

Внезапно сбоку, на границе поля зрения, что-то шевельнулось. Нечто невидимое, неощутимое — мелькнуло и пропало. Николь обернулась: ничего.

— Богиня? — прошептала она, молясь, чтобы

догадка

оказалась

верной, но уже зная, что это не

так.

— Нет.

Николь

повернулась на голос, но снова ничего