Рут вдохнула ночного воздуха на балконе. Лицо её казалось утомленным. Должно быть от амфетаминов, решил Шейн, которые помогали ей бодрствовать.
— Значит, не удался ваш уик-энд в Джорджии?
— Он закончился, не успев начаться, — ответил сыщик. — С тех пор уже много воды утекло.
— Так я и думала. Одной настойчивостью тут ничего не добиться. Если не везет, так не везет.
— А вам известно, что мы пытались выяснить?
— Форбс мне об этом все уши прожужжал.
Шейн предложил ей сигарету. Рут отказалась. Тогда он закурил сам, потом сказал:
— Многие стараются убедить меня, что он торговал секретами компании. Что вы об этом думаете?
— Я не думаю о том, что меня не интересует. — Она опять глубоко вздохнула. — Или вы хотите, чтобы я прикинулась удивленной?
— Я надеялся, что так или иначе вы отреагируете хоть как-нибудь.
Рут повернулась к нему, и впервые в её глазах появился интерес.
— Откровенно говоря, мне безразлично, какая из двух компаний первой предложит новую краску.
— А насколько вам безразлично, является ли Форбс вором или нет?
— О таких тонкостях я предпочитаю не распространяться. Но я вполне понимаю, почему это интересует вас — это ваша профессия.
— А если его посадят?
— Не говорите глупостей. Он же — бесспорный наследник. Они не позволят, чтобы зашло так далеко. В худшем случае прекратят платить ему жалованье. Кстати, если вы и в самом деле хотите знать мое мнение, в чем я сомневаюсь, то это лучшее, что могло бы случиться с Форбсом.
— Чтобы он мог всерьез отдаться литературе?
— Чтобы он мог всерьез задуматься, о чем бы написать.
Шейн пытался определить, что из сказанного Рут было правдой, а что следствием бессонного уик- энда. Вдруг на лице девушки отразилось нормальное человеческое беспокойство.
— Я сомневаюсь, чтобы он мог пойти на такое, — сказала она. — По-моему, эта дурацкая работа значит для него больше, чем он показывает… такой уж у него недостаток. Форбс отрицает это, но в будние дни он ведет себя совершенно иначе.
— Расскажите о его финансовых делах, — попросил Шейн.
— А что вы хотите знать? Он пытается прожить на собственный заработок, и очень мучается. Вы не поверите, как мало ему платят. Едва хватает, чтобы свести концы с концами. Мы установили с ним правило, согласно которому в будние дни он обязуется не думать о деньгах каждую минуту. Боюсь, что из-за меня у него разовьется язва желудка.
— Вы просили у него деньги в декабре или январе, чтобы съездить в Пуэрто-Рико?
Рут негромко рассмеялась.
— Кто вам сказал? Его отец?
— Дядя, — сказал Шейн.
— Что ж, мистер Шейн, признаюсь, я и впрямь просила его. Но не делайте из мухи слона. Тогда я его ещё так хорошо не знала. Вот и попросила заплатить за аборт, в котором вовсе не нуждалась. Просто у меня не было ни гроша, а хотелось посмотреть Пуэрто-Рико. Тогда я не знала, что у него у самого в карманах ветер гуляет.
Шейн стряхнул пепел с сигареты.
— Так вы все-таки поехали в Пуэрто-Рико?
— Конечно.
— А Форбс знает, что вы провели его с абортом?
— Да, позже я во всем призналась. Он обиделся, как ребенок. Он не выносит неискренности.
Она потянулась, точь-в-точь, как кошка. В ней и в самом деле есть что-то кошачье, подумал Шейн — лоск, безразличие, грациозность движений.
— Он должен за мной заехать, — добавила Рут. — Он знает, что вы за ним охотитесь?
Шейн вдруг разозлился. Схватив девушку за плечи, он встряхнул её, и развернул лицом к себе.
— Вы понимаете, что он попал в беду, или нет?
— А мне какое дело? Я не люблю Форбса. Я все сделала, чтобы не влюбиться, хотя порой это было нелегко — он парень перспективный. Но я не собираюсь распускать сопли, если его заметут.
— Что вы говорите, черт побери?
— А вот что, — спокойно ответила Рут. — Мне нравится, как вы обнимаете меня за плечи. Аж дух захватывает. Беда знакомых мне мужчин в том, что настоящих мужчин среди них — раз два и обчелся. Вы — другое дело. Если хотите снять для нас номер на ночь — а сегодня воскресенье, и у них наверняка есть вакансии, — то я согласна. Обещаю вам: мы славно проведем время. Если Форбс об этом проведает, то целую неделю будет ходить надутый. Он — постоянный. А я — ветреница. Мне бы ничего не стоило скопировать эту формулу и торговать ею вразнос, потому что мне совершенно все равно, кто изобрел эту краску. А вот Форбс не смог бы.
Шейн невольно рассмеялся и отпустил её.
— Вы меня убедили. Вы же этого добивались, да?
Рут обеими руками обвила его за шею и поцеловала в губы.
— Думайте, что хотите. Я готова лечь с вами в постель и оставаться в ней столько, сколько вы пожелаете.
Шейн пристально посмотрел на нее.
— Я знаю, как вас зовут, и знаю номер вашей комнаты в «Св. Альбансе». Сейчас я работаю.
Она сокрушенно покачала головой, потом повернулась и возвратилась в свой номер.
Глава 16
Сидя в «бьюике», Шейн курил уже третью сигарету, когда на стоянку с ревом влетел черный «ягуар» Форбса Холлэма-младшего.
Форбс выскочил из машины, не удосужившись даже захлопнуть дверцу. Прыгая через две ступеньки, он вихрем преодолел лестницу, и исчез за стенами мотеля. Несколько минут спустя он появился снова, уже в сопровождении Рут. Девушка шла по-прежнему босиком, неся в руке пару сандалий. Спускаясь по лестнице, она склонила голову на плечо молодого человека. Усевшись же в «ягуар», они слились в долгом пылком поцелуе.
Шейн следовал за «ягуаром» до самого Майами-Бич. Он дважды связывался по телефону со «Св. Альбансом». Хэлбут оба раза повторял, что Кандида Морз продолжает ждать. Шейн непременно хотел присутствовать при встрече, поэтому, убедившись, что Форбс повернул «ягуар» на подъездную аллею, ведущую к «Св. Альбансу», он сам тут же вырулил к служебному входу. Оставив «бьюик» возле разгружающегося грузовика, Шейн прошел в отель через кухню.
Форбс и Рут ещё только приближались к главному входу, а Шейн уже расположился в пышно разукрашенном холле.
Кандиду он заприметил сразу. Она сидела возле бара, листая какой-то журнал. Шейн придвинулся ближе, притаившись за бронзовой скульптурой, изображавшей мать с младенцем. Он отчетливо увидел, как напряглась Кандида, когда парочка вошла в холл. Она нарочито медленно перевернула страницу. Но Форбс и Рут прошествовали мимо, никого не замечая.
Рут, наконец, нацепила сандалии, однако на лице по-прежнему не было и следа косметики. Даже в бесформенном, мешком висящем балахоне Рут была самой привлекательной девушкой в поле зрения Шейна, исключая, разве что Кандиду. Парочка подошла к лифтам, держась за руки. Рут опять склонила голову на плечо Форбса, и молодой человек шепнул что-то, от чего девушка звонко рассмеялась.
Как только дверцы лифта скрыли их из вида, Кандида отложила журнал в сторону и посмотрелась в карманное зеркальце. Чуть-чуть поправила волосы. Потом бросила взгляд на часы, разняла стройные ножки
