несколько раз достраивавшаяся и перестраивавшаяся, особенно в XV в. при династии
Мин. Такова и пограничная линия Римской империи, представлявшая собой иногда
просто ров с валом (Сирия, Северная Африка), а в других местах – целую систему
укреплений со рвами, валами, стенами, сторожевыми башнями, шанцами и лагерями (на
протяжении 500 км германской границы, проходящей через Декуматские поля; стена
Адриана в Британии от устья Тайна до Солвей Ферт, а севернее – стена Антонина).
Средневековому Западу было глубоко чуждо такое решение проблемы по
нескольким причинам: государственные структуры долгое время были слабы, поэтому не
хватало финансов и рабочих рук; из-за многочисленности мелких политических
организмов складывалась ситуация, когда помимо внешней опасности могла возникнуть и
внутренняя; в системе фортификаций привилегированное место отводилось, и вполне
справедливо, изолированным пунктам обороны.
Это не означает, что на Западе не было пограничных зон (или марок), организованных и понимаемых как оборонные; то были англо-шотландская и англо-
уэльская границы, германские марки (против славян), бретонская марка, границы
Ливонии, Гранады и области Кале[550]. В XIV-XV вв. по завершении кампании принято
было распускать большую часть армии и организовывать защиту границ с помощью сети
гарнизонов, или «постоев». Эта сеть могла быть плотной и глубокой, дабы помешать
просачиванию или прорыву сил противника, который или рисковал оказаться
раздробленным и отрезанным от своих баз при отступлении и прохождении между
оборонными пунктами такой сети, или должен был брать одну крепость за другой со всей
неизбежной медлительностью этого процесса. Прекрасный образец такой глубокой
обороны дает карта «постоев», содержавшихся правительством Филиппа Валуа по обоим
берегам Гаронны в сентябре 1340 г. накануне перемирия, подписанного в Эплешене, которое сразу же прекратило вражду (карта 3).
Карта 3. Глубокая оборона. Основные французские гарнизоны к северу и югу от
Гаронны (сентябрь 1340 г.).
МАРМАНД – гарнизон численностью не менее 200 всадников и пехотинцев.
Эгийон – гарнизон численностью от 100 до 200 всадников и пехотинцев.
Лаплюм – гарнизон численностью менее 100 всадников и пехотинцев.
Робер де Бальзак, рассуждая о том, что следует, по его мнению, предпринять
государю, которому угрожает нашествие, рекомендует «охранять пограничные
укрепления». А далее есть две возможности: или собрать большую армию, которая
встретит противника «при вступлении в свою страну», или «отремонтировать, снабдить
припасами, артиллерией и людьми главные крепости на границе и снести те, что
невозможно удержать, а также увести весь скот от границы в глубь страны, а все
продукты из сельской местности свезти в укрепленные места, дабы враг ничего не нашел, когда войдет, чтобы осаждать и воевать»[551].
Однако можно привести и несколько примеров протяженной линейной системы
фортификаций: это ров Оффы (VIII в.) против бриттов Уэльса; в начале IX в. датчане
возвели земляной вал, укрепленный деревом, чтобы перекрыть 15-километровый
Ютландский перешеек; в тех же краях Карл Великий устроил против ободритов
«саксонский рубеж» (limes saxonicus), проходивший примерно с севера на юг[552]. Чаще же
всего достаточно надежным препятствием для вторжения войск, действия которых были
близки к разбою, считались простые рвы: так, по приказу епископа Льежской области в
1454 г. (как и в 1439, а также в 1465 г.) был создан «пояс безопасности», который «состоял
из широких рвов вкупе с естественными и более ранними искусственными препятствиями
и шел от Юи до Сен-Трона», а далее до западных рубежей графства Лооз[553]; согласно
Роберу де Ториньи, в 1169 г. Генрих II «велел прорыть глубокие рвы между Нормандией и
Францией против бандитов» – это были так называемые Королевские рвы (Fosses-le-Roi) в
Перше, которые располагались вдоль рек Авр и Сарт и тянулись от Нонанкура до Мель-
