Максим Горький
Хозяева жизни
– Пойдем со мной к источникам истины! – смеясь, сказал мне Дьявол и привел меня на кладбище.
И когда мы медленно кружились с ним по узким до-рожкам среди старых камней и чугунных плит над моги-лами, он говорил утомленным голосом старого профес-сора, которому надоела бесплодная проповедь его муд-рости.
– Под ногами твоими,- говорил он мне,- лежат творцы законов, которые руководят тобой, ты попи- раешь подошвой сапога прах плотников и кузнецов, ко-торые построили клетку для зверя внутри тебя.
Он смеялся при этом острым смехом презрения к лю-дям, обливая траву могил и плесень памятников зелено-ватым блеском холодного взгляда тоскливых глаз. Жир-ная земля мертвых приставала к ногам моим тяжелыми комьями, и было трудно идти по тропинкам, среди па-мятников над могилами житейской мудрости.
– Что же ты, человек, не поклонишься благодарно праху тех, которые создали душу твою? – спрашивал Дьявол голосом, подобным сырому дуновенью ветра осени, и голос его вызывал дрожь в теле моем и в сердце моем, полном тоскливого возбуждения. Тихо качались печальные ветви деревьев над старыми могилами людей, прикасаясь, холодные и влажные, к моему лицу.
– Воздай должное фальшивомонетчикам! Это они наплодили тучи маленьких, серых мыслей – мелкую мо-нету твоего ума, они создали привычки твои, предрас-судки и всё, чем ты живешь. Благодари их – у тебя огромное наследство после мертвецов!
Желтые листья медленно падали на голову мою и опускались под ноги. Земля кладбища жадно чмокала, поглощая свежую пищу – мертвые листья осенних дней.
– Вот здесь лежит портной, одевавший души людей в тяжелые, серые ризы предубеждений,- хочешь по-смотреть на него?
Я молча наклонил голову – Дьявол ударил ногой в старую, изъеденную ржавчиной плиту над одной из могил, ударил и сказал:
– Эй, книжник! Вставай…
Плита поднялась, и, вздыхая густым вздохом потре-воженной грязи, открылась неглубокая могила, точно сгнившее портмоне. В сыром мраке ее раздался брюзг-ливый голос:
– Кто же будит мертвецов после двенадцати?
– Видишь? – усмехаясь, спросил Дьявол.- Творцы законов жизни верны себе, даже когда они сгнили.
– А, это вы, Хозяин! – сказал скелет, садясь на край могилы, и он независимо кивнул Дьяволу пустым черепом.
– Да, это я! – ответил Дьявол.- Вот я привел к тебе одного из друзей моих… Он поглупел среди людей, которых ты научил мудрости, и теперь пришел к перво-источнику ее, чтобы вылечиться от заразы…
Я смотрел на мудреца с должным почтением. На костях его черепа уже не было мяса, но выражение са-модовольства еще не успело сгнить на его лице. Каждая кость тускло светилась сознанием своей принадлежно-сти к системе костей исключительно совершенной, един-ственной в своем роде…
– Что ты сделал на земле, расскажи нам! – предло-жил Дьявол.
Мертвец внушительно и гордо оправил костями рук темные лохмотья савана и мяса, нищенски висевшие на его ребрах. Потом он гордо поднял кости правой руки на уровень плеча и, указывая голым суставом пальца во тьму кладбища, заговорил бесстрастно и ровно:
– Я написал десять больших книг, которые вну-шили людям великую идею преимущества белой расы над цветной…
– В переводе на язык правды,- сказал Дьявол,- это звучит так: я, бесплодная старая дева, всю жизнь вязала тупой иглой моего ума из ветхих шерстинок по-ношенных идей дурацкие колпаки для тех, кто любит держать свой череп в покое и тепле…
– Вы не боитесь обидеть его? – тихонько спросил я Дьявола.
– О! – воскликнул он.- Мудрецы и при жизни плохо слышат правду!
– Только белая раса, – продолжал мудрец, – могла создать такую сложную цивилизацию и выработать столь строгие принципы нравственности, этим она обя-зана цвету своей кожи, химическому составу крови, что я и доказал…
– Он это доказал! – повторил Дьявол, утверди-тельно кивая головой.- Нет варвара, более убежденного в своем праве быть жестоким, чем европеец…
– Христианство и гуманизм созданы белыми,- продолжал мертвец.
– Расой ангелов, которой должна принадлежать вся земля,- перебил его Дьявол.- Вот почему они так усердно окрашивают ее в свой любимый цвет-крас-ный цвет крови…
– Они создали богатейшую литературу, изумитель-ную технику,- считал мертвец, двигая костями паль- цев…
– Три десятка хороших книг и бесчисленное коли-чество орудий для истребления людей…- пояснил Дья-вол, смеясь.- Где жизнь раздроблена более, чем среди этой расы, и где человек низведен так низко, как среди белых?
– Быть может, Дьявол не всегда прав? – спросил я.
– Искусство европейцев достигло неизмеримой вы-соты,- бормотал скелет сухо и скучно.
– Быть может, Дьявол хотел бы ошибиться! – вос-кликнул мой спутник.- Ведь это скучно – всегда быть правым. Но люди живут только для того, чтобы питать презрение мое… Посевы зерен пошлости и лжи дают самый богатый урожай на земле. Вот он, сеятель, перед вами. Как все они – он не родил что-либо новое, он только воскрешал трупы старых предрассудков, одевая их в одежды новых слов… Что сделано на земле? Вы-строены дворцы для немногих, церкви и фабрики для множества. В церквах убивают души, на фабриках – тела, это для того, чтобы дворцы стояли незыблемо… Посылают людей глубоко в землю за углем и золотом – и оплачивают позорный труд куском хлеба, с приправой свинца и железа.
– Вы – социалист? – спросил я Дьявола.
– Я хочу гармонии! – ответил он.- Мне противно, когда человека, существо по природе своей цельное, дробят на ничтожные куски, делают из него орудие для жадной руки другого. Я не хочу раба, рабство противно духу моему… И за это меня сбросили с неба. Где есть авторитеты, там неизбежно духовное рабство, там всегда будет пышно цвести плесень лжи… Пусть земля – вся живет! Пусть она вся горит весь день, хотя бы к ночи только пепел остался от нее. Необходимо, чтобы однаж-ды все люди влюбились… Любовь, как чудесный сон, снится только один раз, но в этом однажды- весь смысл бытия…
Скелет стоял, прислонясь к черному камню, и ветер тихо ныл в пустой клетке его ребер.
– Ему, должно быть, холодно и неудобно,- сказал я Дьяволу.
– Мне приятно посмотреть на ученого, который освободился от всего лишнего. Его скелет – скелет его идеи… Я вижу, как она была оригинальна… Рядом с ним лежат остатки другого сеятеля истины. Разбудим и его. При жизни все они любят покой и трудятся ради созда-ния норм для мыслей, для чувства, для жизни – иска-жают новорожденные идеи и делают уютные гробики для них. Но – умирая, они хотят, чтобы о них не забы-вали… Компрачикос – вставайте! Вот я привел вам че-ловека, которому нужен гроб для его мысли.
И снова предо мной явился из земли пустой и голый череп, беззубый, желтый, но все-таки лоснящийся са-модовольством. Должно быть, он уже давно лежал в зем-ле – его кости были свободны от мяса. Он встал у камня над своей могилой, и ребра его рисовались на черном камне, как нашивки на мундире камергера.
– Где он хранит свои идеи? – спросил я.
– В костях, мой друг, в костях! У них идеи – вроде ревматизма и подагры – глубоко проникают в ребра.
– Как идет моя книга, Хозяин? – глухо спросил скелет.
– Она еще лежит, профессор! – ответил Дьявол.
