— Ты что! Конечно же, не сегодня! — возмутилась Эми. — Сперва я должна найти отца, рассказать ему, показать свою находку.
— Я слышал, он сейчас где-то в Америке, — сказал доктор Кинг.
— Да, я, конечно, давно его не видела, но знаю, где он находится. Я пыталась дозвониться до него, но в эту глухомань, наверное, и дозвониться невозможно. Мне известно. Он, наверное, закопался в переводе «Книги мертвых». Представляешь, как он обрадуется, увидев вот это?
— Ты говорила когда-то, что он снял охотничий домик у скалистого каньона.
— Да, — кивнула головой Эми.
Так это совсем недалеко отсюда, час езды. Садись в мою машину.
Мартин уверенно командовал носильщиками, когда те грузили в багажник большой кожаный сундук.
— Осторожней, ребята, он полон аппаратуры, — остерегал их Кинг.
Сундук был настолько большим, что багажник машины не закрывался. Тогда Мартин привязал его веревкой.
— Эми, я слышал, твой отец уже начал переводить «Книгу мертвых»?
— Ясно, что начал. Чего бы он тогда исчез из города, — ответила девушка.
— Ну и про что там написано? — Глаза Мартина блестели сумасшедшим огнем.
Ему не терпелось первым среди людей узнать содержание книги.
— Он сам тебе обо всем расскажет. Недолго осталось ждать. Ты же сам сказал, всего час езды.
— Но мне не терпится, — настаивал Мартин.
— Сама я могу сказать тебе только одно — эта книга — проход в другие миры.
Эми села в машину, и они с Мартином понеслись по горной дороге.
Эшли очнулся от тяжелого забытья. Он и сам не мог понять, как очутился в плетеном из лозы кресле. Он сжал подлокотники и поднялся. Ноги почти не слушались его. Парень осмотрел свою испачканную грязью рубашку, измазанные джинсы, исцарапанные окровавленные руки.
В доме царила тишина. Эшли запрокинул голову и увидел, что прямо над ним нависает чучело головы оленя со стеклянными блестящими глазами и оскаленным ртом. Эшли зажмурился и пошел в глубину дома.
Вдруг тишину разорвали звуки музыки. Эшли осторожно заглянул в комнату. Возле стены стояло пианино со снятой верхней декой. Клавиши сами собой опускались и поднимались. Молоточки били по струнам, и из инструмента лилась та самая мелодия, которую Эшли играл в доме и под которую танцевала его жена Линда.
Эшли с ужасом смотрел на инструмент, на то, как без прикосновения чьей-либо руки движется механизм, порождая музыку.
Музыка становилась все громче и громче, она давила на барабанные перепонки Эшли. Он закричал и зажал уши руками. Посыпались со стеллажа книги, падая на клавиатуру, ломая молоточки.
Эшли не хватало воздуха. Он бросился к разбитому окну. Двор перед домом заливал призрачный лунный свет. И в этом свете парень увидел то место, где похоронил Линду.
Вдруг опавшая листва на могиле зашевелилась, и из-под нее показалась изъеденная тленом и плесенью рука мертвеца. Она, как будто манила Эшли. Рука поднималась все выше и выше. Пальцы сгибались. Вторая рука отбрасывала комья земли. На поверхность выбрался зловещий мертвец. Это было тело девушки, только страшно обезображенное гниением и тленом. И еще, что сразу же бросилось в глаза Эшли — зловещий мертвец был без головы и выглядел призрачным и нематериальным.
Вновь зазвучала музыка, вновь закружил вальс Шопена. И под его аккорды безголовое тело принялось судорожно взмахивать руками, выгибаться, изображая жуткий танец. Закружилась в воздухе голова, разметались длинные волосы. Голова самопроизвольно подлетела к туловищу и пристала к шее. Но пристала наоборот, лицом назад.
Эшли с ужасом наблюдал, как извивающийся зловещий мертвец вскинул руки и перевернул голову, приведя ее в нормальное положение. Если можно было все это назвать нормальным и естественным.
Беззвучно призрачное существо изгибалось, танцевало, вторя аккордам бессмертной музыки. Тело кружилось, а голова остекленевшими глазами смотрела на парня. Наконец, жуткая призрачная фигура завертелась, закружилась все быстрее и быстрее и как бы исчезла, растворилась в ночном мраке. Эшли отвел глаза.
В это мгновение две холодные руки возникли из мрака ночи просунулись в дом и схватили Эшли за шею. Он от испуга заорал, но ответом был хохот, скрипучий голос:
— Потанцуй со мной, ну потанцуй со мной, красавчик!
Эшли, пытаясь освободиться, повернулся лицом мерзкому зловещему мертвецу. Это было лицо Линды.
Она вращала налитыми кровью глазами. Ее запекшиеся окровавленные губы были раскрыты в ужасном оскале! Эшли дергался и бился, пытаясь освободиться от цепких объятий зловещего мертвеца. В какое-то мгновение ему показалось, что он теряет рассудок. И действительно, он как бы выключился. А когда очнулся и открыл глаза, то оказалось, что он сидит в глубоком плетеном кресле и с ужасом смотрит на выбитое окно. Эшли закричал, пытаясь встать, но какая-то неведомая сила буквально вдавила его в кресло. Парень дергался, на его лбу вздувались вены. Но подняться из кресла, освободиться от цепких объятий страшной силы он не мог.
Наконец, все как-будто исчезло. Он тяжело пошевелил правой рукой, потом пальцами левой, и обрадовался — жуткая сила, державшая его, исчезла.
Но радость была недолгой. Сверху, прямо на колени, тяжело упала отрубленная голова и открыла глаза. Эшли закричал.
Зашевелились губы, запекшиеся кровью:
— Ну что, милый. Поцелуемся? — Издевательским тоном произнесла голова и впилась в правую руку.
Зубы глубоко вошли в ткань. Голова пыталась перегрызть вены, перекусить руку. Эшли слышал, как хрустят его кости, как будто их перепиливают ржавой пилой. От боли и страха парень вскочил и, как ошпаренный, забегал по дому, пытаясь освободиться от смертельной хватки. Он бил ей об стену, топтал ногой. Схватив тяжелый фолиант, без устали колотил по глазам и носу. Но та только визжала. Эшли катался по полу, стуча головой о дубовые доски, но никак не мог освободиться. Наконец, блеснула спасительная идея.
— В сарай, в сарай! — сам себе закричал Эшли. — В мастерскую!
Голова хохотала, хрюкала и визжала.
— Только там, только там, — повторял Эшли, стремглав носясь из комнаты в комнату.
Еще он остановился на пороге и со всего размаху ударил о толстый косяк, но в ответ были только боль смертельного укуса и жуткий, разъедающий душу хохот.
На пороге слесарной мастерской Эшли дернул шнур выключателя, и ее залил желтый свет. Тиски стояли с разведенным зажимом.
Парень всунул голову зловещего мертвеца в тиски и до отказа повернул тяжелую стальную рукоятку.
Хрустели кости черепа, но голова не поддавалась. Когда у Эшли уже не было сил, страшные пожелтевшие зубы разжались. Голова беспомощно старалась вырваться из двух рифленых стальных пластин, которые сжимали ее, губы зло зашевелились. Раздался хохот, вывалился наружу длинный кровавый язык. Глаза, налитые злобой, выпучились.
— Все равно, все равно, — хрипела голова. — Мы не отдадим тебе душу Линды, не отдадим. Запомни это.
Эшли хотел вновь схватиться за стальную рукоятку, чтобы раструшить зловещую голову, но понял, что сил у него на это не хватит.
— Все равно ты сдохнешь, гнусная гнилушка. Ты погибнешь, погибнешь немедленно! — заорал Эшли.
Он бросил быстрый взгляд на стеллаж, где знал лежит бензопила.
