Надеясь, что пока Эшли находится без памяти, она сможет сделать свое жуткое дело.
Хрустели осколки посуды. Тело Эшли судорожно подтягивалось к остро отточенному секачу.
Но сознание все же вернулось к Эшли. Он с ужасом смотрел, как сжимается его правая рука, как пальцы все ближе и ближе подбираются к секачу. Он, напрягши все силы, выхватил из кармана нож и вонзил его прямо в свою правую руку, пригвоздив ее к полу. Раздался страшный крик боли. Он звучал непонятно откуда: с потолка, со стен, из-под пола. Вслед за криком раздался хохот.
— Так вы еще смеяться будете надо мной, гады! Я вам сейчас покажу!
Эшли дотянулся до бензопилы и дернул зубами пусковой трос. Взревел мотор, и едкий бензиновый дым стал наполнять кухню. Бешено вращалась цепь, сверкая остро отточенными зубьями.
Эшли, зажмурив глаза и сжав губы, от предчувствия дикой боли, все ближе и ближе подводил полотно пилы к своей правой руке, все не решаясь ее отпилить.
Он вдруг почувствовал, как рука начала вырываться, начала вытаскивать из пола глубоко вбитый нож. Тогда, уже не колеблясь, Эшли опустил полотно пилы себе на запястье. Полетели в стороны рваные клочья мяса, искрошенная кость. Кровь брызнула в лицо Эшли. Он дико закричал и почувствовал, что освободился от правой руки.
Под жуткие плач и стенания, разносившиеся со всех сторон, время от времени перемежаемые тихим хохотом, Эшли, держась левой рукой за стену и прижимая к себе кровоточащий обрубок правой, добрался до стеллажа. Там он схватил широкую катушку клейкой изоляционной ленты, и, обмотав обрубок клеенкой, обкрутил его лентой.
Боль все не унималась, кровь сочилась из-под клеенки. Эшли все мотал и мотал ленту на руку, сдавливая себе вены. Наконец, кровотечение унялось. Парень оборвал ленту зубами и отбросил катушку в сторону.
Лишь где-то сверху доносилось хихиканье. Эшли потянулся к ружью, переломил ствол и загнал туда два патрона. Орудовать одной рукой было очень неудобно.
Но вскоре Эшли приноровился. Он положил ствол на обрубок и принялся стрелять в рожи зловещих мертвецов, которые появлялись в проемах выбитых окон.
— Еще немного, — глядя на дорогу, сказала Эми. — Вот за этим поворотом мост, а там прямиком по можжевеловой аллее, и мы будем у дома.
Доктор Кинг уверенно вел машину. И вдруг за поворотом он увидел, что дорогу перегораживает другая машина с включенными сигнальными лампами. Доктор Кинг притормозил. Они вместе с Эми вышли из машины.
У обшарпанного добитого грузовика стояли и смотрели на разрушенный мост мужчина и женщина.
Эми сразу узнала по грузной оплывшей фигуре хозяина охотничьего домика Майкла. Но тот не узнал девушку.
— Простите, пожалуйста, ведь эта дорога к охотничьему домику? — поинтересовалась Эми.
— Да, эта дорога ведет прямо туда, но вы по ней не сможете ехать, — виновато мигая маслянистыми глазами, ответил Майкл и вытер грязноватые руки о свой живот. — Вы что, ослепли. Не видите, мост развалился полностью? Разве что на крыльях можно перелететь через этот проклятый каньон, — Майкл сплюнул на землю и растер слюну.
— Послушайте, но ведь должна быть другая дорога? Где-то здесь есть тропа. Отец мне о ней говорил, — спросила Эми.
— Нет здесь никакой ни тропинки, ни дороги, — послышался из темноты женский голос.
Доктор Кинг и Эми обернулись. Опираясь на капот грузовика, стояла молодая девушка. Она жевала бутерброд и выплевывала кусочки мяса себе под ноги.
— А какого черта вам туда надо? — поинтересовалась она.
Майкл подошел к своей подружке, обнял ее за талию и заискивающе глянул в лицо.
— Бабетта, ты чертовски хороша сегодня. По ночам ты мне нравишься куда больше, чем днем.
— Заткнись, козел, — отреагировала Бабетта, выплюнув большой кусок непрожеванного мяса.
— Не твое дело, милочка, — отрезала Эми. — Если я и буду говорить с кем, то это с хозяином дома. — Она посмотрела на Майкла.
Тот, пошевелив своими пропитыми мозгами, все-таки припомнил, что где-то эту девушку он видел.
— А тут действительно есть тропка, — расплылся он в неискренней улыбке. — И мы с Бабеттой охотно вам ее покажем, если, конечно, вы, красавица, нам заплатите.
Солидный вид доктора Кинга обнадежил Майкла. Явно было видно, что у этого мужика деньги водятся и немалые.
— Так сколько это будет нам стоить? — зло спросила Эми.
— Сорок пять, — начал Майкл, но глянул на каменное лицо Бабетты и тут же добавил: — Сто сорок пять долларов.
Но и Эми не растерялась.
— Если ты, парень, понесешь на своей спине мои вещи, то тогда я согласна.
Такой поворот дела явно устраивал Майкла. Он глупо захихикал, облапал Бабетту и зачем-то подмигнул Эми.
Если бы Майкл знал, какой сундучок припасла для него Эми, он бы не согласился тянуть его и за двести сорок пять долларов. Но уговор дороже денег. Изгибаясь под тяжестью большого кожаного сундука, чертыхаясь, Майкл взбирался по узкой охотничьей тропе все выше и выше в горы.
Эми, единственное что не доверила носильщику, это стеклянный футляр со страницами «Книги мертвых». Она прижимала его к своей груди и плелась вслед за Майклом. Первой шествовала Бабетта, налегке. Она явно привыкла, все, что не случалось в ее жизни, сваливать на своего парня. Она освещала дорогу фонариком и все время подгоняла Майкла.
— Ну давай, скорее. Мне уже надоело тащиться.
— Ты уверена, Эми, что твой отец никуда не уехал? — спросил доктор Кинг, нагоняя девушку.
— А куда ему уезжать, — изумилась она. — Он же, как займется какой-то работой, то никогда не бросит, не доведя ее до конца.
— Ну да, это похоже на профессора Веймара Нойби, — довольно громко произнес Мартин.
И тут, наконец, до Майкла дошло, что Эми — дочь того самого профессора, который заплатил ему астрономическую сумму за аренду домика. Майкл, правда, был не уверен, на месте ли профессор. Срок аренды уже давно кончился, а он до этого времени так и не выбрался в свой охотничий домик. Но деньги были уплачены, и Майклу было наплевать, ждет там девушку отец или он уже давно умер и лежит непохороненный в этом домике. Его делом было донести тяжелый сундук, сбросить его, взять деньги и вернуться со своей девчонкой назад в городок.
А еще пьянчуга Майкл надеялся, что, когда он приволочет тяжелый сундук и грохнет его на пол в домике, заломит еще большую цену. И он чувствовал, девушка и этот доктор Кинг ему не откажут и хоть десятку, но накинут.
Но выстрелив раз десять, Эшли пришел в себя. Никаких зловещих мертвецов за окнами не было. Просто в них подхваченные ветром развевались простреленные и истерзанные занавески. Просто за окнами колыхались ветви деревьев, завывал ветер.
Эшли отложил ружье в сторону. И тут вдруг боль пронзила его лодыжку. Он подскочил и увидел, что отрубленная кисть его правой руки впилась ему в могу, Эшли сбросил обрубок своей руки и накрыл его тяжелым чугунным котлом.
— Вот тебе новый дом, — прохрипел он.
От стрельбы, клеенка, которой он обмотал руку, выбилась из-под ленты, и вновь потекла кровь. Эшли, чертыхаясь и корчась от боли, принялся вновь заматывать руку липкой лентой. Он слышал, как скребется под котлом рука, как тот елозит по полу. Эшли то и дело оглядывался, видел, как движется котел.
Наконец лента кончилась, и Эшли опустил рукав на обрубок руки. Когда он обернулся, то увидел, что котел перевернут, рука исчезла. Парень, придерживая снизу обрубком ствол ружья, водил им из стороны в
