сторону.
Ветер подхватывал обрывки газет, шелестел ими по комнате. Повсюду Эшли чудилось чужое присутствие. Наконец, он заметил, как зашевелилось и заскреблось что-то под креслом. Но только он успел направить туда ствол ружья, как из-под кресла выскочила обрубленная кисть его руки и, перебирая пальцами, цепляясь за неровности пола, побежала к крысиной норе.
Эшли вел за ней стволом, но так и не успел поймать на мушку. Рука скрылась в норе.
— Ну, сволочи, — прохрипел Эшли. — Что они сделали со мной.
В ответ неизвестно откуда прозвучал хохот.
Эшли слышал, как кисть скребется в перегородке между комнатами. Он выстрелил на звук. Пуля пронзила перегородку, и зияющий пролом с рваными краями открыл вид в другую комнату. Вновь послышалось хихиканье и легкое постукивание.
Эшли обернулся на звук. Под стулом копошилась его рука, постукивая черным ногтем по доскам пола.
В тот момент, когда Эшли нажал на спусковой крючок и прогремел выстрел, рука успела отброситься в сторону. Картечь только пощипала тяжелые дубовые доски, глубоко застряв в них. Вновь слышался мерзкий хохот. Рука бежала у самого плинтуса. Раздался истеричный визг, такой, как визжит крыса, зажатая зубьями капкана. Больше патронов в стволах не было, и Эшли, перезарядив ружье, увидел, что его рука визжит, зажатая капканом. Он довольно ухмыльнулся.
— Что, попалась, сволочь? Так вам и надо.
Рука, приподняв вверх окровавленный указательный палец, как бы говорила и показывала: вот, вот раночка, вот как я поранилась, смотрите. Она напоминала непослушного вредного ребенка.
А Эшли чувствовал глухую вязкую боль несуществующей руки. Он вновь принялся целиться, пытаясь попасть в нее. Прогремел дуплет. В стене образовалась дыра. Эшли довольно засмеялся.
— Ну что, сволочь, попал, попал я в тебя!
Но из пролома в стене, который появился от выстрела, вначале медленно, потом все сильнее и сильнее, все более мощным потоком полилась густая кровь. Наконец, она хлынула, как из фонтана, заливая Эшли лицо и покрывая его с ног до головы липкой горячей массой. Парень попытался выскочить из-под этой струи, и это ему удалось. Он открыл глаза — стена была белой и из нее только шел легкий, едва заметный дымок никакой крови не было.
И Эшли понял, что теряет рассудок. Он поворачивал стволами ружья в разные стороны, прислушиваясь к малейшему шороху, он оскаливался, готовый принять смертельный бой, готовый стрелять во все, что шевельнется, колыхнется или сделает хоть малейшее движение в направлении к нему. Его глаза были безумными.
— Но что сволочи! Гады! Уроды. Мерзавцы, кричал Эшли. — Я вам сейчас покажу! Выходите, приближайтесь! Ну что, попрятались?! Испугались..
Но дом был молчалив и тих.
А когда чучело головы оленя начало хохотать блестя стеклянными пыльными глазами, Эшли понял, что он сошел с ума. Все вокруг наполнил жуткий хохот. И вместе с этим жутким хохотом, который разносился со всех сторон, который пронизывал все существо парня, он тоже принялся хохотать, приседать и подскакивать, изгибаясь и извиваясь в каком-то страшном бесовском танце. Его лицо было безумным, рот оскалился в жуткой улыбке. Тряслась мебель, подскакивали торшеры, покачивались двери, падали со стеллажей книги.
Эшли принялся стрелять, он стрелял в темные провалы окон, за которыми никого и ничего не было. Перезарядив ружье, он выскочил на крыльцо. Ему показалось, что там скрываются те, кто над ним издевается.
В непроницаемой темноте, среди рваных клочьев тумана, блеснул призрачным светом желтый глаз. Эшли испуганно отпрянул в дом. Из проема двери на него кто-то бросился и повалил на пол, не переставая бить кулаком в лицо. Ружье отлетело в сторону.
— Ах ты сволочь, ах ты мерзавец! Так мой дом развалил! Все испохабил, изломал, попортил! — орал раздосадованный Майкл, навалясь на Эшли своим грузным телом, прижимая его к полу.
В дом вскочил доктор Кинг. Он помог Майклу справиться с дергающимся, пытающимся вырваться Эшли. Наконец, Майкл, сложив два тяжелых кулака в замок, обрушил сокрушительный удар на голову Эшли. Тот дернулся и замер, потеряв сознание.
В дом перепуганные вбежали женщины Эми и Бабетта.
— Ну как ты, милая, — обратился к Бабетте Майкл.
— Ничего, ничего, по-моему, все в порядке, — по ее лицу было видно, что она довольна своим мужчиной, который так лихо расправился с вооруженным бандитом.
Эми все так же бережно, как грудного ребенка, прижимала к себе стеклянный футляр с полуистлевшими листами «Книги мертвых».
— Кто это такой? — спросил у нее доктор Кинг.
— Я не знаю, я его первый раз вижу, — мельком взглянув на окровавленное лицо Эшли, сказала Эми.
— Да, странно, здесь что-то происходит невероятное.
— Напоминает войну или перестрелку гангстеров, — сказал доктор Кинг.
— Нет, нет, — прошептала Эми. — Где же мои родители?
Она принялась метаться по дому, но застыла, увидев окровавленную бензопилу, увидев залитый кровью пол. Она бросилась к бесчувственному Эшли и принялась трясти его.
— Где мои родители? Где мои родители? — кричала девушка. — Что ты с ними сделал? Где они? Отвечай, где они?
Голова Эшли безвольно моталась из стороны в сторону и глухо стучала о дубовые доски.
— Эми, успокойся! Эми, перестань! — доктор Кинг схватил девушку за плечи и оттащил в угол комнаты.
— Негодяй, подонок, сумасшедший. Я таких сволочей еще никогда не видел, — шептал Майкл, волоча Эшли к люку, который прикрывал вход в подвал.
Он отбросил тяжелую крышку, и в это время сознание вернулось к парню.
— Подождите! Подождите! — мгновенно сообразив что происходит, закричал он. — Подождите! Я все расскажу! Я здесь ни при чем!
Но его никто не хотел слушать. Майкл со злобой смотрел на окровавленного парня-садиста. Он думал, что этот гад порезал всех бензопилой, зарезал профессора и его жену, зарезал людей, которые могли еще принести ему довольно изрядный доход. И он ненавидел этого мерзавца всеми силами своей души, всеми силами бедного нищего существа.
Майкл ударил Эшли ногой, и парень рухнул, катясь по истертым ступеням в черный провал подвала.
— Катись, сволочь, и сиди там, пока мы не вызовем полицию. А потом с тобой разберутся! — закричал Майкл. — А пока сюда приедет полиция, ты сгниешь, сволочь, заживо в этом вонючем подвале.
Разделавшись с садистом, Майкл уложил Бабетту на диван и принялся осматривать царапины на ее плече, утешая молодую женщину.
— Ничего, ничего, все пройдет. Ничего страшного. Зато какого мы гада с тобой словили. Ничего, милая.
Бабетта морщилась от боли и тихо стонала. В гостиную вбежал доктор Кинг.
— Я обежал весь дом, осмотрел все комнаты, был на чердаке, но такое впечатление, что их здесь никогда и не было, — сказал он, обращаясь к Эми.
— Как это не было. Ты посмотри, вокруг вещи моего отца. Его очки, авторучка, вот его магнитофон. Видишь, магнитофон на столе?
Она подошла и нажала пальцем на клавишу пуска Магнитофон зашипел, бобины принялись вращаться. Из динамиков раздался хорошо поставленный голос профессора Веймара Нойби.
— Прошло лишь несколько часов с тех пор, как я произнес первые абзацы, переведенные мною из «Книги мертвых». Это были абзацы вызывания демонов.
— Это голос моего отца, — уверенно сказала Эми.
