неподходящей, иными словами, атаковать подлодка могла только из надводного положения, что, в свою очередь, было невозможно, поскольку в том районе немцы ни за что не рискнули бы всплыть в любую погоду.
Мы находились довольно близко к Лондону, поэтому нас часто «радовали» неожиданными визитами всевозможные высокопоставленные чиновники и военные, которые желали знать, что представляет собой командный пункт, подобный нашему, а также изучить некоторые детали, относящиеся к дню «Д». Когда было торпедировано торговое судно и мы отправили корабли на охоту за подводной лодкой, одна из делегаций как раз находилась у нас. В тот день прибывшие офицеры были из польского военно-морского флота. Они готовились к тому, чтобы организовать подготовку кадров у себя дома. Ни потопление торгового судна, ни обнаружение вражеской подводной лодки с воздуха не вызвало у нас особой суматохи. Мы были достаточно опытными людьми и просто делали свое дело. Две эскортные группы прикрывали конвой. Одна была отправлена на поиски, а еще одна рассредоточена на границе района возможного местонахождения противника. Немецкая лодка была быстро обнаружена и уничтожена, группа, ее потопившая, осталась в районе гибели лодки, моряки с затонувшего торгового судна были подняты на борт и доставлены в ближайший порт, еще одна группа вышла для патрулирования. В общем, все шло как обычно. День, не слишком удачно начавшийся, завершился успехом. Но наши гости были потрясены.
Позже один из них мне сказал:
– Вы, англичане, убийственно спокойны. Я вас совершенно не понимаю. В вас нет волнения, задора… – он замахал руками, не в силах найти нужное слово, – это же неестественно! Торпедировано судно. За столом с картой сидит женщина-офицер. У нее ножки – глаз не оторвать. А она наносит на карту красную точку. И при этом сохраняет совершеннейшую невозмутимость! Никто даже голоса не повышает! Вы пишете приказы. Корабли передвигаются по карте и по морю. И опять-таки никто не волнуется. Женщина спокойно сидит, скрестив свои изумительные ножки. Немецкая подводная лодка уничтожена, а женщина продолжает сидеть в той же позе, словно ничего существенного не произошло! А вы предлагаете мне пойти выпить. Вы, англичане, самые опасные люди на земле. С вами нельзя воевать.
Должен признать, меня позабавила эмоциональность гостя.
– После нас вы едете в Ливерпуль, не так ли? Там вы увидите аналогичный командный пункт в Дерби- Хаус. Но он намного больше нашего. В их ведении вся Северная Атлантика. У них карта не лежит на столе, как у нас. Она имеет огромные размеры и висит на стене. Чтобы отметить на ней положение какой-нибудь лодки, девушкам-военнослужащим приходится забираться по приставной лестнице.
– Девушки шастают по приставным лестницам? – заинтересовался он.
– Да, – ухмыльнулся я, уловив причудливый поворот его мыслей, – но они носят брюки.
Впервые оказавшись в штабе, где были офицеры обоего пола, причем в одинаковом количестве, я поначалу недоумевал, как им удается работать вместе. Мое недоумение еще более усилилось, когда после уже описанной мною беседы с председателем местного общества офицеров я получил комнату в той стороне форта, где квартировали младшие офицеры и женщины из женской вспомогательной службы.
Мне было любопытно, существует ли в этом мире еще одна страна, где подобное было возможно без последующих неприятностей. Поскольку, если не принимать во внимание тот факт, что дамы занимали ванную значительно дольше, чем требуется среднему индивидууму на мытье собственного тела, они были прекрасными товарищами. Женская рука делала их комнаты чем-то большим, чем обычная нора в земле, оборудованная стандартным комодом, шкафом и кроватью. Большинство девушек успели запастись небольшими плитками и часто угощали нас горячим какао. Иногда, конечно, темперамент прорывался наружу и на короткое время вокруг воцарялся хаос, сопровождающийся мельтешением в коридорах простыней, подушек и человеческих тел, но такое бывало редко. Почти все сотрудники, кроме меня и Одри Паркер, несли вахты, а мы просто сменяли друг друга. Если одного из нас не было у карты, значит, непременно был другой. Шанс как следует выспаться выпадал слишком редко, чтобы им пренебрегать. Я столь подробно останавливаюсь на этом лишь потому, что после войны появилось очень много книг, в которых утверждалось как раз обратное. Женщины в нашей службе внесли собственный, достаточно весомый вклад в дело общей победы. Многие военные знакомства впоследствии привели к бракам, но беспорядочных связей в расчете на то, что война все спишет, почти не было.
Но вернемся к войне. Правда заключалась в том, что мы задействовали огромные силы, а результатом явилось уничтожение двух вражеских субмарин. Хотя с другой стороны, постоянная угроза нападения противника в наших территориальных водах, по большому счету, так угрозой и осталась. Я считаю, что этот этап войны можно назвать позиционным, обе стороны были бессильны нанести ущерб друг другу. А высокоскоростные подводные лодки с двигателями Вальтера были уже на подходе. Что могло случиться, если бы это грозное оружие появилось на поле брани? Почти всегда шноркель подводной лодки замечали с самолета. Далее следовала атака одной-двумя глубинными бомбами. Практически все сообщения об обнаружении подлодок поступали ночью, а ночная атака самолетом подлодки противника является не более чем предупреждением: ты обнаружен. Далее мы бросим в район такое количество противолодочных кораблей, что лодка непременно попадет в ловушку. А если еще в данном районе чистое дно, где нет обломков затонувших кораблей, способных сбить с толку охотников, а также сложных завихрений течений, добавляющих головной боли операторам асдиков, лодка будет найдена и уничтожена довольно быстро. Но, учитывая наличие многочисленных обломков от кораблекрушений, оставшихся со времен Первой мировой войны, к которым добавились корабли, затонувшие в период между войнами и уже в эту войну, а также бесчисленные течения, приливы, отливы и прочие ловушки для асдиков, противнику снова и снова удавалось ускользнуть. Да, мы заставляли его обороняться и почти не давали наступать. Но в наши сети не могли попасть новые подводные лодки, которые могли двигаться под водой быстрее, чем корабли-охотники по поверхности.
Мы вывезли наших солдат из Дюнкерка и Норвегии, с Крита. Мы доставляли им снабжение в Тобруке и Бенгази, сопровождали конвои по долгому и полному опасностей пути вокруг мыса Доброй Надежды. Мы высадили армию в Северной Африке и переправили ее к Сицилии и Салерно. Мы охраняли корабли в день «Д». Теперь главенствующая роль перешла к армии. Именно она поставила Германию на колени и не дала даже начать заключительный этап в подводной войне. Когда Германия пала, первая подлодка Вальтера была готова к выходу в море. Она была затоплена немцами и поднята уже после победы.
Две подводные лодки, которые были сданы в Портсмуте, находились в превосходном состоянии. Причем моральный дух подводников был на самом высоком уровне. Они, очевидно, надеялись, что, продлись война еще шесть месяцев, они стали бы спасителями отечества. Хотя их надежды, совершенно очевидно, были безосновательными. Германия была окончательно побеждена.
Эпилог
Итак, вы прочитали книгу о войне, такой, как бы ее видел моряк, волею судьбы не ставший кадровым офицером, но сумевший максимально использовать те знания, которые давались на флоте резервистам-добровольцам. Во время войны я получил под командование корабль. Война научила меня многому, и в первую очередь высоко ценить врожденную порядочность разных, совершенно непохожих друг на друга людей, служивших на моих кораблях.
На страницах моей книги почти не появлялись женщины. Дело в том, что все мои корабли обладали – или мне это только казалось – очень женскими характерами, настоящие же женщины несколько терялись на их фоне. «Лох-Тулла», к примеру, была старательной нянькой, водившей меня на чудесные прогулки вокруг островов и всегда возвращавшей домой к вечернему чаю. «Вербена» была очень занятой домохозяйкой. «Шикари» – слегка беспутной аристократкой, о которой моя мама бы сказала: «Очень симпатичная девушка, но (вы, конечно, понимаете, что дальше, по законам жанра, следовало ужалить) немного ненадежная, я всегда это говорила». «Уорвик» был вдовствующей леди, никогда не забывавшей, что она когда-то тоже была юной девушкой. А «Горец» был моей возлюбленной. Последним был «Пивенси-Касл». Бедняжка! Это была девушка, успешно закончившая университет, синий чулок, изучившая тьму разных наук, но так и не научившаяся жить.
14 мая 1945 года поступило сообщение от адмирала сэра Макса Хортона. Оно стало последним в моей папке входящих документов в форте Саутвик. В ту ночь я уезжал домой. Группы кораблей вернулись в порты приписки. Война закончилась. Этому нельзя было не радоваться, но все же одновременно мы испытывали сожаление – подошел к концу самый насыщенный этап нашей жизни. Это было больше, чем конец
