могла уделять ему много времени, вот он мне теперь и отплатил — живет как дикий зверь.
— А как ваш муж на все это смотрит?
— Что муж… И вообще, зря мы затеяли этот разговор. — Альма тряхнула головой, словно сердясь на себя за то, что так разоткровенничалась. Когда она подняла глаза, в них снова ничего нельзя было прочесть.
Луиза разглядывала солонку. Что-то из сказанного сиделкой не давало ей покоя.
— Кстати, — начала она тоном, каким обычно говорят о погоде, — а почему вы думаете, что сын Дейзи погиб? Наверняка это никому не известно. Он до сих пор считается пропавшим без вести.
— Пропавшим? Его что, продолжают искать? — спросила Альма, краснея.
— Да нет, конечно. Полиция давно прекратила поиски.
— Я уверена, что он погиб. Тодд был там в тот день. И он рассказывал, что никаких следов мальчика нигде не обнаружили, а если б он был жив, его бы обязательно нашли. Тодд считает, мальчика, скорее всего, утащил медведь или волк. А может, малыш провалился в какую-нибудь расщелину и не смог выбраться. Но он мертв. Иначе и быть не может.
— Вы Джеймсу это объясните, — горько усмехнулась Луиза. — Все эти годы он не уезжает с ранчо, надеется, что в один прекрасный день его сын вернется.
— Не вернется, — торопливо сказала Альма. Глядя на нее, можно было подумать, что она чего-то боится. — С этим надо смириться.
— По-моему, в этой семье не умеют ни с чем смиряться.
— Родителям и так достается. Зачем же понапрасну терзаться, желая невозможного?
Луиза промолчала. Да, этой женщине не позавидуешь: один сын в тюрьме, другой скрывается в горах, раздувает в себе пламя старых обид. Ей, безусловно, есть из-за чего терзаться.
Возможно, поэтому она и разгорячилась. И все-таки — почему она так настаивает на том, что Джейк погиб? Словно для нее это очень важно.
Утром шел снег, и Джеймсу не хотелось вставать и уходить от Дейзи. Он уже несколько ночей спал у нее в домике и сейчас предпочел бы прижать ее к себе и проваляться весь день в теплой постели. Но его ждала работа.
Он ехал верхом по берегу реки и осматривал в бинокль ближайшие горы. Ему надо было выяснить, кто оставил эти фотографии. Пришпорив коня, он поскакал по глубокому снегу в сторону каньонов, пронесся мимо Пола, который вместе с несколькими другими пастухами чинил ограду. Вершины скал отливали золотом в лучах пробившегося сквозь тучи солнца, но в каньоне было почти темно.
Метрах в ста впереди Джеймс увидел несколько грифов. Он громко закричал и замахал руками. Шумно хлопая крыльями, птицы взлетели и стали кружить поблизости, не желая бросать свою добычу.
Джеймс подъехал к тому месту, где они устроили пир. Вот и нашелся пропавший бычок. Его застрелили. И отрезали ему голову. Судя по всему, это произошло несколько дней назад. Хищники уже успели над ним поработать: из бока выдраны куски мяса, в шкуре видны продолбленные клювами дыры.
Джеймс спешился и склонился над тушей. Снег вокруг был усыпан клочьями черной шерсти и закапан кровью. Услышав стук копыт, Джеймс обернулся. В каньон въехал Пол. Джеймс махнул ему рукой. Когда Пол приблизился, Джеймс спросил:
— Грифов видел?
— Да, но я не придал этому значения, они тут все время кружат. — Пол взглянул на обезглавленный труп.
— Неплохой был бычок. — Он привык вести бухгалтерию и не мог не прикинуть, сколько денег они только что потеряли.
А Джеймс размышлял о другом: сколько времени потребовалось, чтобы отрезать голову бычка, весящего две тонны.
— Кто это сделал? — спросил Пол.
— Понятия не имею. — Джеймс посмотрел по сторонам. Кто-то его дразнит, фотографируя его стадо, убивая его коров.
— Похоже, этот человек ненавидит животных.
— Нет, — возразил Джеймс, — он ненавидит меня.
Завещание наверняка хранилось в сейфе. Луиза долго боролась с искушением туда заглянуть. Одно дело — просматривать бумаги на столе, и совсем другое — лезть в сейф.
Далтон дремал в кресле-каталке у себя в кабинете. Альма была внизу, готовила ему ужин. Луиза отодвинула в сторону портрет Розалинды, за которым был спрятан сейф.
Несколько лет назад, когда Далтон, загоняя скот, упал с лошади, он назвал ей шифр. На всякий случай, сказал он тогда. Собравшись с духом, Луиза повернула наборный диск. Дверца сейфа открылась.
Внутри было множество документов, в том числе свидетельство о рождении Джеймса, медали, завоеванные на родео… и завещание Далтона Такера.
От страха у нее дрожали руки, и строчки прыгали перед глазами. Ничего, сейчас пройдет, зато теперь она успокоится.
— Чем ты тут занимаешься?!
Луиза вздрогнула от неожиданности. Далтон самостоятельно проехал от кабинета до спальни, а ковер в коридоре приглушил звуки, так что она ничего не слышала.
— Ты меня напугал.
— Что это у тебя в руках, Луиза? Мое завещание? С чего вдруг у тебя так разыгралось любопытство?
— Понимаешь, с тех пор как приехала Дейзи, я стала…
— Черт бы тебя побрал! — закричал Далтон. Крутя колеса руками, он подъехал и вырвал у нее завещание.
— Далтон…
— Таскаешься каждую пятницу в этот проклятый бар. Мужики вьются вокруг тебя, как шакалы. Хотят потанцевать с тобой, полапать. Думаешь, я слепой?
— Но они мне не нужны.
— Я тебе доверял, — сказал он, сверкая глазами. — Глядя, как ты отправляешься в этот чертов бар, я не мог не думать обо всех этих ковбоях, но я тебе доверял. И надеялся, ты тоже мне доверяешь. А оказывается… — Он потряс листком, который держал в руке. — Вот оно, твое доверие.
— Я должна была сама увидеть…
— Увидеть глазами то, чего не чувствуешь сердцем?
— Когда тебя увезли в больницу, — в отчаянии попыталась объяснить Луиза, — Тодд меня спросил, где я буду жить, если…
— Тодд Райделл?
— Он же мой племянник. Он беспокоится обо мне.
— Сукин сын, — сказал Далтон. — И ты его слушаешь? А почему ты у меня не спросила? Или считаешь, со мной уже бесполезно разговаривать? Решила, я больше ни на что не гожусь. Ноги не ходят, голова не варит, и приласкать тебя не могу, как раньше.
— Я люблю тебя, — сказала Луиза.
— Конечно. И ты доказала свою любовь. — Он опустил голову, плечи у него затряслись.
— Посмотри на меня, — взмолилась она. — Ну пожалуйста…
— Розалинда… — сквозь слезы произнес Далтон.
Луиза была в отчаянии. Все из-за этой проклятой болезни. Она не доверяет его сердцу, потому что умирает его мозг. Далтон поднял голову.
— Прости. Я хотел сказать — Луиза.
— Я поняла. — Она протянула к нему руки.
— Опять я перепутал имя… — Уронив листок с завещанием на колени, он взял Луизу за руки. —
