зачем верят? Этого не знает никто. Никто нам об этом не скажет, хотя даже этот «никто» где-то в душе сам верит и ждет. Значит, Это зачем-то нужно, значит, Это кому-то нужно! Иногда можно одной верой и ожиданием всего добиться! Так давайте Ждать, Верить и Надеяться на то, что что-то должно произойти. И это Что-то обязательно произойдет!!!
P.S.
А пока, на той самой улице изредка звонит телефон в той самой квартире. И холодный, мертвый бесчувственный голос автоответчика, говорящего голосом своего хозяина, постоянно отвечает той, которая все еще чего-то ждет… Ждет чуда, счастья…
«Работает автоответчик. После гудка оставьте информацию и ваш телефонный номер», далее тот же текст, но на английском языке.
И, как всегда, дослушав текст до конца, Она повесит трубку…
За чтением этой тетради незаметно прошла неделя. Точнее, конечно не только за чтением, но и размышлениями о мироустройстве, людях, любви… О прекрасных созданиях, которые своим появлением, своей красотой вносят яркие краски в серые наши будни — о женщинах. О наших сердцах, сердцах мужчин, которые, отзываясь, возвращают в мир эмоции, прекрасные поступки, великие свершения, делающие наше существование Жизнью.
Когда в тетради я дошел до места, где впервые появилось имя Лена, я невольно задумался над тем, совпадение ли это, одна и та же ли эта героиня, в разные ли это происходит годы, или в разных мирах, или это просто случайность, допущенная автором.
В анапских просторах разгулялся ветер. Страницы тетрадки то и дело засыпало песком. Прервав свои размышления и перечитав еще раз, словно в надежде найти ответ, строки про Лену, я сорвал колосок травинки, пожелтевшей на солнцепеке, и сделал из него закладку в тетрадь.
Невдалеке, на одном из песчаных барханов два ребенка запускали малинового цвета воздушного змея. Он, трепеща на ветру, казалось, пытался вырваться из их рук и удрать в небо. Было необычайно трогательно и красиво — малиновое на фоне небесной синевы, звон детского смеха сквозь порывы ветра, а в душе был трепет, как когда-то в детстве, когда и я это делал вместе с отцом, любимым отцом и сестрой.
Отдыхающие играли в волейбол. Мяч с методичным постоянством взмывал вверх под стремительно бегущие облака, словно пытаясь до них достать и там остаться, и падал вниз на фоне покрытого пенными волнами в преддверии непогоды моря. Неожиданно мяч снесло ветром и он, подпрыгнув пару раз на песке, подкатился ко мне. За ним, смеясь, бежала одна из уже виденных мной ранее девушек-хохотушек. Она, похоже, тоже меня узнала и приветливо махнула рукой. Мне повода трижды давать не надо. Улыбнувшись в ответ, я вскочил и, сделав подачу, присоединился к играющим.
Та ли эта героиня Лена или нет, годами ль раньше эти события истории Антолы или вообще это разные люди… я оставлю эти размышления при себе… пусть каждый решит сам. Меня в этот момент интересовала действительность.
ТЕТРАДЬ ТРЕТЬЯ
БЫЛ СЛЯКОТНЫЙ СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ
Глава первая
Был слякотный, солнечный день. Один из таких дней, какие обычно бывают ранней весной. Меня зовут Лена. Мне уже 16 лет. Именно этой ранней весной, я, как это обычно бывает у многих, влюбилась. Влюбилась не просто так, как все, а, можно сказать, с первого взгляда. А влюбилась я в ведущего одной известной телевизионной программы, Александра Надеждина. Еще фамилия-то какая! Полностью импонирует моему чувству. Короче говоря, я совсем обалдела — не пропускаю ни одной его передачи, не теряю ни одного взгляда в кинокамеру. И постоянно, от сознания, что идет прямой эфир, мною овладевает желание позвонить или прийти туда, в ту студию, где идет съемка. Ведь он сейчас во время передачи сидит там, сидит так же, как я вот сейчас в этом кресле, и так же хочет спать, но он сидит и не спит, а развлекает меня. И, может быть, все прошло бы постепенно, если бы однажды на вечере в МГИМО, куда я попала по милости моей подружки, я не встретила ЕГО. Он окинул меня взором своих прекрасных глаз, дождался своего товарища и исчез, так же внезапно, как и появился. И с тех пор я потеряла покой окончательно. Хожу сама не своя, рисую портреты, пишу ему стихи, сочиняю песни о нем, и все впустую.
И вот в этот, как я уже говорила, слякотный, солнечный день, я стою недалеко от будки справочного бюро. Ну, наконец, я решилась! Разбежавшись для храбрости, смело подошла к будке и закричала так, будто кричу с одного берега реки на другой: «Дайте мне адрес Надеждина Александра!!! Я его двоюродная сестра, приехала в гости, потеряла адрес и не могу найти!» Эта заученная и постоянно повторяемая фраза вылетела из меня, как пуля из давно не стрелявшего ружья, и вонзилась в уши сидевшей в будке женщины. Она уставилась на меня как на что-то ужасное. Ее рука сама по себе, непроизвольно, потянулась к справочнику, а глаза смотрели на меня не отрываясь, так, будто бы я в любой момент, когда она отвернется, стукну ее чем-нибудь тяжелым по голове. Но все обошлось благополучно. К счастью, Надеждиных А. оказалось всего четверо. Я отправилась по ближайшему адресу.
Глава вторая
Я шла быстрым шагом и почему-то была полностью уверена в том, что именно по этому адресу нужный абонент не проживает. Но все-таки шла. Лифт, конечно же, как это всегда бывает в экстренных случаях, не работал, и мне пришлось «дряпаться» на восьмой этаж в шестьдесят первую квартиру. Я долго и упорно звонила, пока за дверью наконец послышались лениво шаркающие шаги. Дверь открыла маленькая дряхлая старушонка. Увидев меня, она страшно обрадовалась, схватила за руки и втащила к себе в квартиру. Я, честно говоря, немного удивилась такому приему. Старушка хоть была и дряхленькая, но еще довольно бойкая. Стащив с меня пальто, усадила в жесткое старинное ободранное по своей старости кресло. Эта старуха, похожая на серенький мятый комочек, засуетилась по комнате, приговаривая: «А я вас давно жду! Как раз чай закипел, и вы пришли. Одну секундочку…» Она укатилась на кухню, это было понятно по звону посуды. Я ничего не поняла, но сидела молча и старалась сообразить, за кого меня здесь принимают. Окинув взглядом комнату, я увидела старомодный интерьер. На маленькой шифоньерке у окна стояла статуэтка Амура, с которой уже несколько лет не стирали пыль. В дальнем углу за кустиком пальмы, высоко раскинувшей свои ветви-веера, одинокий клавикорд. На маленьком старинном подобии сервантика стояли малюсенькие статуэтки из керамики, а между ними — фотография пожилого мужчины с черной ленточкой на уголке. На стене над диваном висели четыре фотографии совсем юных парней в военной форме, и все четыре с траурной лентой. Посреди комнаты стоял большой круглый толстоногий стол, накрытый белой застиранной скатертью. Над столом низко висел абажур. В комнате было сухо, тепло, как у камина, и пахло стариной.
Вот, наконец, вернулась старушка с огромным самоваром в руках. Она уговорила меня сесть за стол и стала рассказывать о своей жизни. Оказалось, что во время войны она потеряла четверых своих сыновей — Дмитрия, Николая, Александра и Алексея. А вот совсем недавно, неделю назад, скончался ее муж Михаил Митрофанович Надеждин. И к ней никто за эту неделю не пришел, не навестил. И эта бедная старушка, этот несчастный комочек, каждый день и каждый час грела самовар в надежде на какого-ни-будь гостя. И тут появилась я. Мне было неудобно уходить и просто-напросто жаль одинокую старую женщину, которой не с