пальцами, и к телеге дяди Миши набежали грузчики, стали споро растаскивать поклажу.
— Это кто? — спросил возницу Сашка.
Парень поднял подбородок:
— Я и сам отвечу. Данила, глава разведки. А кто ты?
Дознаватель, не глядя, отправил к нему по воздуху верительную грамоту. Обернулся к дяде Мише:
— Спасибо, что подвезли. Вы назад теперь?
— Назад вечером, по холодку.
— Вот и славно. Меня подберете.
Мужик провел под носом коричневым, в заусеницах, пальцем:
— А чего ж не подобрать? С таким реппелентом-то.
И довольно хрюкнул.
— Валерка! — позвал Данила. — К тебе!
Поймал Сашка, что голос свой боярин сдерживает и направляет очень точно — чтобы слышали лишь те, кому слова предназначены. А до других доносится лишь легкое эхо. Дознаватель повел плечами, отлепляя от них потную рубашку. Что-то казалось ему здесь вельми странным, а что — определить не сумел. Неведомый Валерка выскочил из-за спины. В этом не было ни пыхи, ни враждебности. Обыкновенный светловолосый сероглазый парень Сашкиных лет, ну разве вот пошире в плечах и обряжен роскошнее.
— Ну?
Грамота перепорхнула к нему в руки. Непохожие на руки горожанина: с узловатыми пальцами, исцарапанными, мозолистыми. С твердыми, коротко обрезанными ногтями. Руки и наряд противоречили друг другу.
Дочитав, Валерий вернул документ Сашке, кивнул коротко остриженной головой:
— Добро пожаловать на Ольгину, владарь Александр. Валерий Першин, инквизитор.
Впервые названный согласно новому статусу, дознаватель ощутил неловкость — как в чужом официальном костюме: жмет в плечах и в паху натирает.
— Вы голодны? Идемте со мной.
Сашка проглотил горькую слюну. Они с дядей Мишей перекусили по дороге хлебом с салом и луком, но то было давно и неправда.
Валерка привел гостя в полутемную низкую трапезную. Перекрестья коричневых балок на потолке подпирали крученые столбы, расписанные диковинными цветами с позолотой, разливавшей туманное сияние. Вдоль трапезной протянулся тщательно выскобленный стол из пригнанных половинок бревен — от здорового очага в торце до окна в поварню с полкой под ним. У стола — тяжеленные дубовые скамьи.
Украшенные резьбой и шкурами простенки прорезали узкие, глубоко утопленные окошки с цветными стеклами. Пока Сашка оглядывался, хозяин переговорил с поварихой, и на стол вылетели две огромные фарфоровые тарелки с огненным борщом, здоровущий ковш-утица, расписанный яркой эмалью и полный компота, и половина золотистого каравая. Следом брякнулись ложки.
— Жрите!
— Не в настроении? — спросил Сашка украдкой, оглядываясь на поварню.
Валерка запустил ложку в борщ:
— Мы все тут не в настроении. Настена инспекций уй как не любит.
— Я не с инспекцией, — Сашка глубоко вдохнул, втянув перечно-свекольный запах. И чихнул.
— У вас тут погиб великий инквизитор края. Я хочу посмотреть место, где его убили.
Валерий провел заскорузлым пальцем по витому ободку тарелки.
— Значит… вы приехали искать владаря Дмитрия? Бывшего владаря, — поправился он.
Сашка сморгнул. Парни уставились друг на друга.
— По-моему, я выразился достаточно четко. Я хочу видеть место, где его убили, а не тело.
И тут произошло то же, что с горничной Любочкой из служебной гостиницы: на Сашку обрушился поток мыслеобразов, только осознаваемый передающим и фильтруемый по сути дела. Какое-то время дознаватель приходил в себя, держась за край стола ладонями. Потом налил компота и выпил единым духом. А Валерка подсунул ему две бумаги с красными восковыми печатями на шнурах.
— Разрешительный документ и протокол осмотра места, где владарь Дмитрий пропал. Он до сих пор не найден: ни живой, ни мертвый. Мы сообщили в пост Дома в Орлятках и в Дом в Верхних Ежиках, что он пропал, но помощи не просили — спасатели со стороны здесь, скорее, сами будут нуждаться в помощи, чем ее реально окажут.
Сашка налил еще деревянный кубок и теперь пил медленно, задумавшись, чувствуя себя полным дураком. Хотел взглянуть на вещи непредвзято? Не заглядывая предшественнику в бумаги? Ну, вот тебе! То ли информация исказилась по дороге, то ли тебе крупно наврали в столице, и не было никакого бельта. Вы крупно обосрались, владарь Александр. Ну и на пост в Орлятках даже не подумали зайти. Хотя что там нового тебе скажут? Вот они, бумаги, честь по чести.
Сашка поднес к глазам ту, где великий инквизитор края добровольно отказывался от сопровождения и требовал обеспечить себя
— Почему у вас черепа на воротах? — спросил он неожиданно.
Валерка усмехнулся:
— А… просто фонари.
— Своеобразное чувство юмора.
— Вы еще хотите побывать там, где бывший владарь исчез?
Дознаватель кивнул. Решительно встал, бросив косой взгляд на недоеденный борщ.
— Вам что-либо показалось особенно странным? Да, зовите меня Сашкой и лучше на «ты», без владаря, — он дернул худым плечом.
— За мной. В этом деле странное все.
В полутемной оружейной Валерий помог Сашка надеть гамбезон и кольчугу. А еще, похмыкав на сандалии, принес сапоги с оковкой и обмотки. Инквизитор заставы так легко двигался среди наполняющих арсенал вещей, что Сашка позавидовал его чувству пространства, сетуя, что вот эта звериная грация движений убивается цивилизацией…
— Попрыгай!
Сашка очнулся от страданий по утраченному и раза два тяжело подпрыгнул, чувствуя себя, как в термосе. Кольчуга звякнула.
— Я зажарюсь.
Валерка хлопнул гостя по плечу:
— Не боись. Сохранишь ровно свои тридцать шесть и шесть. Так вот, — накручивая обмотки Сашке на ноги и помогая влезть в сапоги, продолжил он, — владарь Дмитрий появился у нас без предупреждения, в последний день августа. С первого поезда, как и ты. Его никто не сопровождал. Приехал он верхом, благо, дорогу до заставы хорошо знает. И коня, по всему, не жалел.
Дознаватель кивнул, соотнося услышанное с теми картинками, что запали в голову.
— Его вело какое-то смутное пророчество. Какое? «Она близко», «Должен спасти»…
Они вернулись на двор. Глаза резануло солнце. Сашка прислонил их ладонью, привыкая; держась за отглаженные перила, какое-то время постоял на высоком крыльце. Внизу у коновязи переминались две оседланные лошади. Валерка помог дознавателю взгромоздиться на рыжую. Спросил не то ядовито, не то заботливо:
— Ты ездить-то умеешь?
Сашка суетливо поправил железный обруч на лбу, прижавший растрепанные волосы, и корд у бедра. Вспомнил совет Валерия: «Ты им зря-то перед носом не махай. Настоящего противника этим не напугаешь, себе только навредишь». Нет, вот же зараза!
— Умею, — буркнул он.
— Ну, хорошо.
Сам инквизитор взлетел на лошадь по-молодецки, едва коснувшись стремени. Форсил перед начальством. Кожаная кираса с заклепками и вырезом на заду сидела на нем лихо, не то что кольчуга на
