Зеркало высохло окончательно. Мастер Керавар встал и задернул завесу. Он был совершенно спокоен и даже насвистывал что-то сквозь зубы. Он не знал, что выводы его частью запоздали, а частью были ошибочны. Ведь он только видел, как губы Иллари и джета формируют слова, но не слышал, каким тоном они произнесены. Он видел лишь часть разговора, и составил себе представление о целом. Он не знал, что страх заставил его создать себе мощного врага — и успокоился как раз тогда, когда ненависть его врага обрела зрелость и смысл.
Вейдо ни Иллари, ни джету не понравился. Джету вообще мало что нравилось после Джетевена. Иллари же большую часть жизни провел в Белом Городе. Собственно, иным он и не мог быть: доступны в тех местах в изобилии только белые и синие камни, да еще привозят из недальних краев серо-розовый гранит. Синим камнем с фиолетовыми, синими же, черными, белыми и розовыми прожилками мостили дороги, отчего городские улицы напоминали дворцовые полы. Строили из белого камня: темно-синие дома выглядели бы мрачными, белый же камень в стенную кладку годился, а для мостовой слишком мягок; да и что за мостовые из белых камней? Гранита же было мало, и стоил он недешево. Город сиял белизной, оттененной редкими вкраплениями гранита и красного кирпича. Однако он был так удачно расположен, что отнюдь не казался монотонным. Солнечный свет, тени, небо, рассвет и закат поочередно окрашивали белые стены то сияющей голубизной, то бледно-розовым, то медово-золотистым. Изменчивый цвет жил и дышал. По сравнению с Белым Городом Вейдо показался Иллари плоским и бесцветным, несмотря на свою пестроту. Серые дома производили впечатление грязных, а разноцветные вызывали неприязнь своей тупой цветовой неизменностью. Словом, Белый Город был живым, а Вейдо — всего лишь раскрашенным.
— Ты ничего не забыл? — нервно осведомился джет.
— Забудешь, как же! — фыркнул Иллари.
Действительно, забыть наставления джета не легче, чем оторвать себе нос. По дороге они с джетом обсудили все до мелочей. Все детали одежды, хоть сколько-нибудь выдающие национальную принадлежность Иллари, были безжалостно брошены в огонь, а другие не закуплены: слишком близко они подобрались к Вейдо. Не стоит поспешными покупками и необмятым платьем вызывать чьи-нибудь подозрения. Так что деньги и драгоценности перекочевали под подкладку бесформенного плаща джета. Иллари же вступил в Вейдо голый по пояс, с ремнями крест-накрест через грудь — ни дать ни взять, зазывала из ярмарочного цирка. Он здорово обгорел на солнце, облез, и лишь день, как перестал чесаться.
— Наемнику нежная кожа не положена, — смеялся джет. — Терпи!
Дорожных сумок у них не было. Одни плащ на двоих. Из оружия — только меч джета. Действительно, обнищавшие наемники. Откуда? Вопрос не составлял труда. Джет по помрачения рассудка вбивал в мозг Иллари подробности: где какой трактир, в каком храме настоятель — горький пьяница, почем лук на базаре, как зовут любовницу городского головы, когда собака укусила герцога и какие взятки берет начальник стражи. Показать он ничего не смог: дорога выдалась спокойная, и ни разу гнев или страх не протянули между ним и Иллари мысленную нить. Но Иллари и так был готов без запинки ответить на любой вопрос о местах, где на самом деле не бывал ни разу.
— Жрать хочется, — задумчиво произнес Иллари. — Сейчас я бы даже любимую собаку императора съел и не поморщился.
— Так, может, перекусим?
— Сам же знаешь, что нельзя, — вздохнул Иллари. — У меня нет мелочи. У бедных наемников просто не может быть таких бешеных денег. К тому же и менять их нельзя: большая часть монет с императорской чеканкой. Надо было мне их поменять в городе, да вот не сообразил. Теперь поздно.
— Не горюй, — ободрил его джет. — Вечерком продадим какой-нибудь камешек победнее. Вроде это твоя военная добыча, которую ты утаил. Знаешь, такие вещи делаются.
— Знаю, — ответил Иллари. — Только жрать все равно хочется. Расскажи что-нибудь, чтоб я отвлекся от мыслей о жратве.
— Рассказать? — джет сделал вид, что задумался. — Так, сразу, в голову ничего не приходит. Вот разве что поваренную книгу Фалгин?..
— Уши надеру, — пообещал Иллари.
За неприличными анекдотами они добрались до казарм незаметно. Начальство не произвело на Иллари хорошего впечатления. Тыловая крыса, отъевшаяся на гарнизонных харчах.
— И чего вы хотите? — неприязненно вопросил начальник, ловко выковыривая из зубов остатки обеда.
— Наняться на службу, господин! — не зря Иллари провел при дворе столько лет: смирение и вызов в его голосе точно уравнивали друг друга.
— И этот задохлик тоже? — начальник даже не удосужился показать на джета пальцем. Просто дернул пренебрежительно в его сторону выпяченным подбородком.
— Этот задохлик — лучший фехтовальщик отсюда до границ империи, — твердо произнес Иллари: может, поближе к Джетевену и найдутся лучше, но уж в сторону Империи точно нет ни одного.
— Что толку? — возразил начальник. — Может он и умеет ковыряться своей блестящей дрючкой, а толку ли от его фокусов, если первый же увесистый мужик выбьет ее из рук?
— Не выбьет, — мягко пообещал джет.
Начальник его словно бы даже и не услышал.
— Мы здесь у себя эти фокусы не поощряем.
Охотно верю, подумал Иллари. Достаточно на твое брюхо поглядеть, почтеннейший.
— Он — хороший боец, — упрямо настаивал Иллари.
— А вот это мы сейчас посмотрим! — и начальник обернулся, выискивая кого-то взглядом на мощеном дворе казармы. — Эй, парни, кто хочет подраться?
Заинтересованные наемники подошли поближе. На их лицах было написано: «Грядет развлечение!»
— С кем — с этим? — спросил сонного вида веснушчатый верзила, указывая на Иллари.
— Нет, с этим! — начальник снова выпятил подбородок в сторону джета. И как он еще челюсть не вывихнул?
— Ну-у... — разочарованно протянул верзила, — это даже не смешно.
— Ничего, позабавишься, — пообещал начальник. — Сопляк, видишь ли, хочет на службу наняться. Возомнил о себе невесть чего. Самая пора ноги вырвать и в задницу воткнуть. Задай ему хорошенько. Не возражаю.
— Ах, так! — верзила приятно осклабился. — Ну, что, птенчик, не наложил еще в штаны?
— Не имею привычки, — мягко ответил джет. — Видите ли, это мои единственные штаны.
— Ну, так скоро наложишь, — заверил его верзила. — Придется тебе уйти отсюда с голой задницей.
— Если вообще придется уйти, — поддержал его другой наемник. Оба заржали. Начальник милостиво улыбнулся. Они предвкушали удовольствие. Джет и Иллари тоже. Иллари сделалось жарко от сдерживаемого смеха. Он-то знал как мальчишка дерется. Лохар был не ниже ростом этого конопатого придурка, весил больше и дрался наверняка не хуже. А джет справился и с ним, и с несколькими слугами впридачу. Так, что расправы не выйдет, достопочтенные. Вернее, выйдет, но жертвой будет не джет. Конечно, выглядит мальчик невзрачно. Ему всего пятнадцать, и худоба отнюдь не делает его старше на вид. Тем забавнее будет результат, когда эта гора рухнет под ударами блохи.
По смущенной улыбке джета Иллари понял, что не ошибся в своих предположениях. Его сердце разрывалось от предчувствия победы, пока джет раздевался. Очень аккуратно, как и подобает безработному наемнику с единственной сменной одеждой, джет снял плащ, куртку и рубашку, сложил их и отдал Иллари. Голый до пояса, он производил еще более невыгодное впечатление на любого профана, какими и были, в сущности, здешние стражники. Только профессионал угадал бы в джете опытного бойца.
— Начнем? — джет тряхнул волосами и принял боевую стойку.
Присутствующие загалдели, заулюлюкали, издевательски подбадривая джета.
— Не бойся, малыш! Это будет больно, но недолго.
