Я тогда еще не знал, что открылось Дайру Тоари в тот миг, когда он сумел забыть и вспомнить. Но и в правоте его не усомнился.
— Посторонись, — только и сказал я.
Тхиа так и замер, разиня рот.
Когда на грохот сбежались остальные ученики, мы с Дайром Тоари разносили ограду уже вдвоем, да так слаженно, что любо-дорого поглядеть — и я уже понимал, что мы делаем и зачем.
— Мастер? — жалобно вымолвил Рамиллу в полной уверенности, что я не иначе как спятил. — Что вы тут делаете?!
— Наглость какая, — ухмыльнулся я в ответ. — Не школа, а пес знает что. В приличной школе ученики другое спрашивают. Не «что вы делаете, мастер?» — а «мастер, соблаговолите ли вы дозволить помочь вам?» Так вот, я дозволяю.
Первым воспользовался моим дозволением Нену, двинув по ограде с такой силой, что удар сотряс ее до основания. Тейн, впрочем, тоже не заставил себя ждать или упрашивать. Едва только он оправился от изумления — и удары его не уступали по силе ничьим. А уж когда к нам присоединились все ученики без изъятия, я понял, что снести ограду мы успеем еще до ужина.
Это хорошо, что прежняя наша ограда изломана и повыдернута. Хорошо, что ее сменил низенький легкий штакетник. Поверх него далеко видать. Иначе никто бы не приметил отца Нену прежде, чем он постучался бы в ворота. Конечно, те ученики, чья очередь настала при воротах дежурить, увидали бы, что в сторону школы движется некий путник. Но вот кто он таков, выяснилось бы только при входе. И — ничего бы мы не успели. Совсем ничего.
А штакетник обзора не закрывает. Еще едва завиднелся на дороге чей-то силуэт, а приметить его мог каждый. А уж когда неясная фигура мало-помалу обрела четкие очертания, когда незваного гостя стало возможным опознать... я и ахнуть не успел, а младший ученик Дайр Тоари самовольно прервал тренировку и подошел ко мне.
Я бы и опешил, да некогда было толком растеряться. Никогда, нипочем не стал бы он так поступать без крайней нужды. Я махнул рукой, подзывая Тейна, без слов уступил ему место, а сам отошел в сторонку.
— Что стряслось? — шепотом спросил я, когда Тоари присоединился ко мне.
— Беда, — очень тихо отозвался он. — Видишь, к нам по дороге гостенек движется? Это господин Сахаи-старший. Он и раньше наведывался, сына забрать пытался. Тогда-то у меня с ним разговор был короткий... а теперь я никто. Делай что хочешь, мастер, но парня он забрать не должен. Если эта гнида наложит лапы на Нену, я тебе шею сверну.
Необыкновенное все-таки место — Королевская школа. Ну, где еще младшие ученики могут угрожать мастеру тяжким рукоприкладством? Совершенно никакого почтения.
— Тренировку прекратить, — крикнул я. — Тейн, Лерир, Дайр, Фонс — к воротам. Сахаи — назад. Назад, я сказал!
Какое там... Нену шагнул вперед, словно зачарованный. Еще шаг, и еще... и еще один... лицо у него было, как поле после града — перекореженное и пустое. Совсем пустое.
К воротам я двинулся только что не бегом — нет, нет, только не бегом, в свои лета я должен являть собой солидную степенность... иначе кто же поверит, что я мастер и имею право?.. нет, ни в коем случае не бегом — просто очень быстро, как можно быстрее. Чтобы опередить обеспамятевшего Нену.
Однако первым у ворот оказался не я. И даже не те, кому я велел там быть.
Первым ворот достиг Майон Тхиа.
Вроде бы и не бежал он... даже нельзя сказать, что он двигался с какой-то особой быстротой. Но только что он был среди младших учеников, где ему быть надлежит — и вот он, пожалуйста, возник в воротах. Даже опереться о них успел с этакой небрежной ленцой.
Я невольно сглотнул: тот Майон Тхиа, которого я так мучительно ненавидел, ежеминутно растравляя себя, вновь возник из небытия. Но такой наглой рожи у него и в те времена не было.
Именно эту вельможную наглость и узрел господин Сахаи-старший, едва приблизясь к воротам. Оттого и поклон у него вышел неуверенный, и приветствие он промямлил еле-еле, и не с требованием он обратился, а с почтительной просьбой — да не ко мне, мастеру, и не к Дайру Тоари, которого он должен был считать мастером, а к наглому бесстыжему Майону Тхиа, их совсем еще желторотому высокородию. Тихо так обратился, робко — я его и расслышать-то не сумел.
Зато его отлично расслышал Тхиа — и скроил такую брезгливую гримаску, что я втихомолку затрепетал от восторга. Нечего мне к воротам соваться, нечего. Тхиа управится так, как мне и не снилось. Мне остается только млеть от восторга да удерживать за шиворот полубессознательного Нену: вот как он сделал первый шаг навстречу своей неведомой мне беде, так и не может остановиться, даже если и хочет. Все правильно. Затем и нужен мастер, чтобы вовремя удержать опьяневших от ужаса до полного бесстрашия бедолаг, да любоваться, как лучшие ученики расправляются с противником.
А на Тхиа полюбоваться стоило.
— Касательно посягательств на моего вассала Сахаи Нену... — произнес он не то что с вельможной, а прямо-таки с царственной пренебрежительной и властной ленью в голосе. Даже фразы не закончил: стоит ли растрачивать свои высокоизысканные речи на всякое там ничтожество? Не лучше ли сразу отвязаться от докуки, перейдя от слов к делу?
Он и перешел. Затаив дыхание, я следил, как Майон Тхиа жестом фокусника извлекает из ниоткуда Иглу Вызова и аккуратно прикалывает ее к воротнику обалдевшего господина Сахаи-старшего. Всегда хотел узнать, где дворяне хранят Иглы Вызова: их ведь и помногу может понадобиться — да чтобы не потерялись, да чтобы в руке очутились в нужную минуту... не по сумкам же копаться, когда хочешь устрашить врага. Теперь, узрев процедуру воочию, я мог твердо сказать: Иглы нигде не хранятся. Они зачарованы и незримо сопровождают своего владельца повсюду — и только он один может взять их в любую минуту. Столько, сколько понадобится. Одну Иглу — чтобы предупредить о своем гневе. Две — вызвать на поединок чести. Или три — вызвать на смертный бой без пощады, когда ни извинения, ни примирение невозможны.
Вызвать — но не кого попало, а... дворянина. Дворянина?!
Судя по всему, Сахаи-старший тоже уловил эту тонкость. Выпученные глаза его едва не закатились, физиономия побагровела: навершие Иглы блестело цветами дома Майон: золото поверх темно-синего. Цвета из великокняжеских. Если представитель дома, имеющего право на такие цвета, почтил своим гневом простолюдина, быть тому отныне их высокородием отныне и до веку.
— Вон отсюда, — повелел Тхиа. — Можешь идти к ближайшему нотариусу: грамоту тебе с моей Иглой выправят без разговоров. Но чтобы духу твоего здесь не было. Узнаю, что ты пытался хотя бы увидеть Нену — воткну еще две Иглы.
Так. Если Тхиа и дальше продолжит свои несусветные художества... уж не знаю, что раньше хватит господина Сахаи — удар или обморок. И пес с ним. Я бы такое зрелище нипочем не пропустил, ни за что в жизни... вот и не будем вмешиваться.
— Конечно, ты можешь меня и убить, — широко и безмятежно улыбнулся Тхиа. — И заполучить мстителями за мою кровь всех Майонов, сколько их ни на есть. Хотя, — добавил он, улыбаясь еще шире и безмятежней, — я ведь тоже могу тебя убить... а уж тогда дворянство тебе будет совсем ни к чему, верно?
Вельможная ласковая снисходительность его тона была прямо-таки убийственной. Господин Сахаи кивнул — каким-то судорожным и вместе деревянным движением — а потом начал пятиться и кланяться, пятиться и кланяться... до тех пор, покуда Тхиа не махнул рукой, повелевая отбыть восвояси не задом наперед, а как все добрые люди: поворотясь к дороге лицом, а не спиной.
— Все, — объявил Тхиа, обернув к нам совсем уже не вельможную, а весело победительную хитрющую морду. — Вот теперь и в самом деле все. Он больше сюда не придет.
Я ощутил, как вновь напряглось плечо Нену под моей рукой — и повременил его отпускать.
— Ты... — выдохнул Нену. — Ты сделал его дворянином... а я от чего же и бежал...
— Ты? — картинно изумился Тхиа. — А ты тут при чем? Дворянином я сделал
