Может, не надо все-таки?

— Надо, — сообщил Ирхада. — Да.

Ниран вздохнул, а Хайет улыбнулся мне ободряюще — но не полный рот, а одними уголками губ, как бы тайком, исподтишка. И от этой его потайной улыбки меня скрутило вовсю.

Злость может помешать бойцу — а может и помочь. Но нельзя, нельзя давать ей перестояться, нельзя давать ей превратиться в обреченность! Нет вина крепче бешенства, оно пьянит, сильно пьянит... а пьяному все нипочем. Зато и уксус из этого вина получается крепче некуда. Любую волю разъест, дай только срок... но я не дамся! Я не могу. Я не должен. Эй, господа Патриархи — я не знаю, что вы задумали и на что меня обрекли, но это и не важно! Воля моя — крепкая чаша, и горьким уксусом обреченности она полным-полна, полна до краев — не желаете ли отведать? Нет? А ведь сами наливали...

Уж не знаю, что из моих мыслей отобразилось на моем лице, но бесстрастным оно не осталось. Глядя, как я катаю желваки по лицу в тщетных попытках придать ему вид безмятежный и сосредоточенный, Ирхада тихо засмеялся.

— Господин Ахану не давал своего согласия, если не будет мага и лекаря, — протянул Ниран. — Насколько я понял, любезнейший Лаони не только маг, но и целитель, так что возражений больше нет?

— Нет, — нехотя подтвердил Ахану, хмуря брови.

— Если кто-нибудь из присутствующих, — почти распевно произнес Ниран явно давным-давно затверженные слова, — знает об иных обстоятельствах, препятствующих обряду, пусть сообщит о них во всеуслышание.

— Нет никаких препятствий, — коротко отрубил Хайет. — начинать пора.

Начинать? Выходит, я прав — и главная моя битва еще впереди? Но какая? Что мне... нет, что со мной будут делать? Именно со мной, и никак иначе. Потому что говорят ведь Патриархи обо мне — но так, словно меня рядом и вовсе нету. И зачем им нужен маг? А заодно и лекарь?

— Пора так пора, — покладисто согласился Ирхада. — пусть только помощников себе выберет. Да.

— Помощников? — поневоле вырвалось у меня. — Для чего? Каких?

Ахану устремил на меня неприятный жесткий взгляд.

— А таких, которые могут помочь, — непонятно объяснил он.

— Которым за тебя жизни своей не жаль, — добавил Ниран.

— И за которых тебе своей жизни не жаль, — заключил Хайет.

Ирхада молчал.

Меня будто холодом обдало. Жизни чтобы не жаль... да по какому праву можно требовать, чтобы учеников моих — не мастеров ведь покуда, а учеников! — подвергали смертельной опасности! И кто — я, их мастер, чтобы подвергал! Эй, Кинтар — которым учеником ты пожертвуешь, не колеблясь? Которой руки, которого глаза тебе не жаль?

И ведь я даже не знаю, что за опасность поджидает тех, чьи имена я назову! От ведомой угрозы можно придумать, как спастись — но что делать с незнаемым лихом? С ним мог бы справиться мастер — но не ученик... впрочем, среди моих учеников есть один мастер. Я перед ним и так в неоплатном долгу — велика ли беда, если я именно с ним и умру плечом к плечу?

— Младший ученик Дайр Тоари, — медленно произнес я. — И...

Замешкался я, замешкался, выбирая, кто будет тем самым «и». А выбирать-то не из кого. Вот оно, то самое «и» — в дверях стоит и на меня смотрит. И лицо у него такое, что мне живьем в землю лечь, и то бы, кажется, легче.

Я могу, я посмею позвать Дайра Тоари встать рядом со мной у последнего рубежа. Но я не могу, я права не имею тянуть за собой Майона Тхиа! Наглеца и пройдоху, беспечно и беззаветно храброго Тхиа... мальчишку, младшего ученика... моего названного младшего брата... один раз я едва уже его не убил — неужто не довольно? После всего, что я ему сделал...

Вот после всего, что я сделал, у меня и выхода-то иного нет. Назвать его — все равно, что убить... но не назвать — хуже, чем убить. Я не знаю, что за смертельная опасность поджидает меня и тех, кого я назову — но какой бы она ни была, Тхиа к ней не готов. Он не готов, он не может, он не умеет... и я не должен... но у меня нет выбора. Я не могу отказать ему — такое оскорбление хуже смерти. Он доверился мне всей душой... и я не могу в эту душу плюнуть отказом. Я не могу запретить ему отшвырнуть всю свою непрожитую жизнь, словно ненужную ветошь и последовать за мной.

Хотя бы потому, что он меня не послушается.

Тхиа воздвигся в дверях, и выражение его лица было странно зыбким, одновременно готовым и просиять радостью, и скривиться презрительным неповиновением, а то и вспыхнуть гневом.

Ты не откажешь, говорили его глаза. Ты не посмеешь назвать другого.

Я обреченно вздохнул.

— Младший ученик Майон Тхиа, — поинтересовался я самым ровным голосом, на какой только был способен. — Тебе когда-нибудь говорили, что подслушивать нехорошо.

— Да, мастер, — твердо и решительно ответил Тхиа. — Но я все равно буду.

Хайет сдавленно не то хмыкнул, не то и вовсе рассмеялся.

— И младший ученик Майон Тхиа, — произнес я.

— А что, — раздумчиво молвил Ирхада. — Занятно. Да.

Не знаю, что бы я сотворил — или что бы со мной сотворилось — вздумай Патриархи и дальше медлить. Но им, не иначе, тоже не терпелось. Не терпелось поскорей покончить с чем-то неприятным.

— Пойдем, — произнес Ахану с таким кислым видом, словно лекаря звал вскрыть и прижечь ему гнойный чирей в неудобосказуемом месте, да притом прилюдно. В том, что чирей этот — я, у меня не было ни малейших сомнений.

Шествие возглавлял Ирхада. Вослед за ним мы приплелись к той хибаре, что Патриархи возводили с таким тщанием позади школы. Да что за притча? Как мы все сюда поместимся, хотел бы я знать? Или только меня одного затолкают в эту ловушку? А Лаони сидит невдалеке зачем? Чтобы поймать меня, если я выскочу, и превратить во что-нибудь неприятное?

Но не на глазах же у моих учеников!

Нет, Кинтар, так нельзя. Это попахивает придурью... если не чем похуже. Прекрати немедленно, слышишь?

Но дурацким мыслям, которые так и лезли мне в голову, я отдавался почти с радостью. Лучше уж размышлять об ужасах заведомо невозможных, чем думать о том неведомом, но неизбежном, что ожидает меня на самом деле. Еще в бытность свою Кинтом-доходягой я охотно боялся того, что на нашу свалку прилетит дракон и сожрет меня. Примерещится в уличных потемках дракон этот несуществующий разик- другой — а потом со сворой мальчишек старше себя, да притом в одиночку, драться легче легкого. Я с детства привык бояться не того, что меня ждет, а чего-нибудь другого. Так было проще.

А пора бы и вообще перестать бояться.

Вредная это привычка, особенно для мастера, возглавляющего школу. Не приведи Боги, прознают мои ученики, что я до сих пор боюсь шуршунчика подкроватного... и что я им скажу?!

А что я Патриархам скажу? Что не хочу входить в эту дверь? Смешно.

Зато когда я вошел, стало совсем не смешно. Страшно стало, пусть и самую малость.

Потому что это только снаружи хибара была маленькой. А изнутри — ого! Побольше нашего зала для тренировок. Точнее я не мог сказать: истинные размеры этого помещения почему-то ускользали от пристального взгляда. Начнешь мерить стену мысленно — и наверняка собьешься.

После четвертой попытки я сдался и уставился куда-то в пол. Возможно, как мне и казалось, в самую его середину... но я бы не поручился наверняка.

Покуда я ошалело пялился вокруг, Хайет о чем-то тихо беседовал с Дайром и Тхиа.

— Все понятно? — спросил он, когда я оторвался от созерцания стен.

Оба кивнули: Тхиа — с решительным и даже меня удивившим своей непреклонностью вызовом, Дайр — спокойно... только дорого я бы отдал, чтоб узнать, что крылось за его спокойствием.

Четверо Патриархов степенно усаживались на пол по углам помещения... а, проваль — так и не могу понять, далеко это или близко? Вроде руку протяни, и коснешься... а вроде и нет.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату