— Правильно полагаешь, — Лиах попытался зло скривиться, но гримаса вышла скорей досадливой. А потом он, к величайшему моему изумлению, полуотвернулся и слегка покраснел. Так он еще и краснеть умеет? Вот бы никогда не подумал.
— А ты-то его откуда знаешь? — обратился я к Кеану. — Чем этот ваш Фаннах еще знаменит?
Кеану задумчиво прищурился и ответил не сразу.
— Ну, если не считать того, что мы сейчас пользуемся его гостеприимством, — сообщил Кеану, небрежным жестом обводя камеру, — именно он меня на нож и толкнул.
Воспоминание вновь обдало мои руки кровью, но я постарался не вздрогнуть.
— Не меня ты хоронил, — тихо произнес Кеану, глядя Лиаху прямо в лицо. — Бедолагу какого-то с моим лицом. И не диво, что Фаннах вокруг тебя вертелся. Стоило бы тебе промедлить с похоронами, и лицо у парня сделалось бы свое. Такие заклинания дольше двух дней не держатся. От силы — три, и то если мастер опытный.
Теперь уже Лиах изо всех сил старался не вздрагивать. Кеану — ах ты, сопляк! Да, тебе скверно, тебе досталось не приведи Боги как, тебя здесь не сладостями кормили, тебе очень плохо — и тебе очень хочется излить, избыть, забыть свой ужас, свою боль, и ты вправе... но если ты и дальше будешь эдак вот резвиться, я тебе такого леща отвешу — враз плавники отрастут.
— Скажи лучше, как ты жив-то остался, — посоветовал я, чтобы отвлечь Лиаха: картина похорон стояла у него перед глазами настолько явственно, что я почти видел ее. — Я ведь тебя очень основательно убил.
— Заколдованным ножом? — вздохнул Кеану. — Ранил — да, всерьез. И крови из меня столько вытекло — я и знать не знал, что в человеке столько крови. А вот убить — это нет. Рана очень быстро затягиваться стала. Сама.
Ох, я дурак. Ох, и дурак же. И ведь не понял я тогда... а ведь крови и правда было много, слишком много — как же я не понял, что столько может нахлестать только из живого!
— У Фаннаха на меня свой расчет был, — пояснил Кеану. — Насколько я понял, заложник ему нужен был. На тот случай, если у него что не заладится.
— Прав он был, — одними губами, почти без голоса выдохнул Лиах. — Не заладится. Вот прямо сейчас и не заладится. Пусть он только нас навестит...
— Не навестит, — пообещал Кеану. — Его сейчас дома нет. Иначе мы бы тут разговоры не разговаривали. Он бы мигом здешние безобразия учуял. Вроде вот как я его отсутствие чую.
Зарешеченный квадрат света сделался узким и стройным, а потом и вовсе погас: одна из стен наползла-таки на факел. И в камере стало как-то удивительно тихо и... да, уютно. Золотистый огонек, рожденный пальцами Кеану — теплый такой свет, словно свечу кто затеплил. И мы втроем сидим в круге света и переговариваемся — негромко так, по домашнему... а, проваль — все-таки я умом тронулся. Молодец, Младший Патриарх. Ум ведь тебе вовсе без надобности. Раз уж ты от ума своего в этакую дыру угодил — точно без надобности. Мы ведь пойманы здесь. Пока стены не закончат свою жуткую работу, нам отсюда не выйти. А тебе, Дайр Кинтар, уютно, видите ли.
— А когда стены эти сомкнутся, — спросил я, — что будет?
— Ничего, — махнул рукой Кеану. — Сожрут друг друга и исчезнут. Скоро уже.
— Это хорошо, — с облегчением пробормотал я. — Драпать отсюда пора, покуда хозяин не вернулся.
— Вот уж нет, — возразил Кеану. — Наверх нам идти надо. Туда, где он причиндалы свои держит. Может, и успеем опередить его.
— Чего ради? — приглушенно взвыл Лиах. — Совсем ты на магии своей помешался! Инструменты ему подавай!
По правде говоря, Лиаха я очень даже понимал. Вновь обрести брата — и тут же вместе с ним лезть головой в кипящую смолу... а ну, как не успеет братишка голову оттуда вытащить?
— Морской привет передать, — хладнокровно отмолвил Кеану. — Слабоват я сделать это сам. А если какие-никакие подсобные средства употребить... может, и получится.
Морской привет, значит. Старшему брату. Та-ак.
— Кстати, — пользуясь обалдением Лиаха, ввернул Кеану. — Как там наша доблестная королевская гвардия поживает?
— При чем тут гвардия? — Лиах и вправду не понимал. Ну да, он все это время только о том и думал, как бы гадкого Кинтара половчей загнать да распотрошить. И подсказчиков у него вроде Тхиа или Дайра не было. Это у меня они были. И время на раздумья тоже было.
— Позволь с трех раз догадаться, — перебил я. — Либо в гвардии раздор — и тогда она чиста, но от этого не легче. Либо там тишь да гладь — и тогда гвардейцы в заговоре по уши замазаны?
Кеану кивнул. То ли Фаннах сболтнул при нем лишнего, то ли сам он догадался. У него ведь времени было побольше даже, чем у меня. Житье в камере скучное. То ли заглянет палач в гости, то ли нет. А как поймешь, что не заглянет покуда, так и вовсе праздность развеять нечем. Поневоле размышлять начнешь.
— Заговор? — вот теперь понял и Лиах.
— Ну да, — кивнул я. — Думаешь, я тебя шутки ради по помойкам да борделям таскал? Я тебя уводил. Подальше от школы. — Мне припомнилось напутствие Тхиа и Тоари. — Морская Мощь державы против Тайной Опоры трона. Я не мог схватиться с тобой прилюдно. Никого бы в живых не осталось. Ни ваших, ни наших.
— Идеально все рассчитано, — вытолкнул сквозь зубы Лиах.
— Одного не пойму, — признался я. — Зачем при таком раскладе Фаннаху живой Кеану?
— Главарю заговора я живой ни к чему, — подал голос Кеану. — Но если я хоть что-то смыслю, не Фаннах здесь главный. Есть кто-то и над ним. Вот он меня и приберег в рукаве, чтоб самого не упокоили прежде времени. Чтобы было кого предъявить, если его убрать задумают. Выдать всех с потрохами, а меня как живого свидетеля преподнести. Он мне даже порассказал кой-чего на этот случай. Зато если заговор увенчается успехом... тогда я ему больше не нужен. И жить мне останется всего ничего. А ждать, похоже, осталось недолго.
— Ну, без наших с Лиахом трупов они навряд ли начнут, — возразил я. — Пока есть надежда, что мы друг друга прирежем... так что мы вполне еще можем и опередить их. А насчет морского привета ты прав. Если верная королю эскадра войдет в пролив, никому мало не покажется.
Стены наконец-то добрались друг до друга. Раздался отчетливый скрежет, словно чьи-то зубы скрипят, да так, что от них только порошок сыплется.
— Это ненадолго, — мучительно морщась, произнес Кеану.
— Да уж поскорей бы, — вздохнул я. — Пока смены караула не было.
— Что? — вскинулся Лиах. — А, проваль!
И тут я захохотал. Я ничего не мог с собой поделать. Лиах был прав: если сменный караул обнаружит выпитый труп стражника, мы и шагу никуда ступить не успеем. Так что слово он подобрал самое то. И ничего смешного в нашем положении не было. Но Лиах, который моими словами ругается... о-ох. Я все смеялся и смеялся и никак, ну никак не мог перестать. Трудно мне было заставить себя умолкнуть — может, оттого, что стены вгрызались друг в дружку так неистово, что от их скрежета казалось, будто у меня самого вот-вот начнут зубы крошиться. Когда стены окончили свою чудовищную взаимную трапезу, я ощутил, что зубы у меня и впрямь болят от скрежета... а скулы — от смеха.
В наступившей тишине наше дыхание сделалось внезапно громким. Где там заговорить в голос! Хотелось шептать тише шепота — не то, неровен час, кто-нибудь нас да услышит.
— Пойдем, — позвал Кеану. — Теперь уже можно.
Он встал и распахнул дверь. Золотистый огонек заметался по камере, как залетевшая в дом птица, потом успокоился и уселся Кеану на плечо.
— Только вперед не лезьте, — напуская на себя важную строгость, предупредил младший Шенно. — Держитесь за мной.
— Да уж придется, — ухмыльнулся Лиах.
Коридор был чист. Ни следа слопавших друг дружку стен — кучки песка, например, щебенки, или там камушка. Съедено на совесть. Ни единой пылинки нет. И тучного тела в нехоженой обуви тоже нет.
