выхода не было. И мы управились с двумя магами и с кучей заговорщиков. С теми, что и без нас стянулись в столицу. А те, что сидели по домам в провинции и выжидали... вот они самые и есть. Будь я уверен, что здесь собралось все гадючье гнездо, первый бы сказал «переноси». А где у нас ручательство, что никого больше не осталось? Не приехал кто вместе с остальными... заболел, скажем. Упустим, а через годик снова начинай сначала? И народец будет уже другой. Похитрей, поосторожней, лучше умеющий затаиться. А мы и знать ничего не будем. Притом же сундучок ты с ними перенести не сможешь, а оставлять эту пакость без присмотра... одним словом, как ни крути, а разбираться нам придется здесь и сейчас. И самим. Гонца взять неоткуда, а через талисман помощь не вызовешь.
— Разве если самим выбраться наружу и гонца поискать на стороне, — раздумчиво произнес я. — До школы недалеко ведь. Если вскачь, да во весь опор... продержимся покуда?
— Придется, — отрезал Тхиа. — Гонца сыщем, и сразу назад. Нам сейчас важнее всего быть здесь.
— Почему? — тихо спросил я. Ничего ведь особенного Тхиа не сказал — а меж тем на меня невесть откуда потянуло плеснелой погребной сыростью. И склеп тут не при чем: гробницы свои род Майонов содержит в полной исправе. И сухо тут, и воздух не затхлый... отчего же по плечам моим так и ползет мертвый холодок?
— Корона, — сказал, как припечатал, Тхиа. — Нельзя допускать, чтобы она попала не в те руки. А если ее уже взяли... я даже представить себе боюсь, что может вселиться в того, кто ее наденет. С этаким чудищем нам не управиться.
— Подымай выше, — вздохнул я. — С надевшим корону целым войском не управиться. Разве что войском магов. Одним словом, пошли гонца искать, а с остальным после разберемся. Сундучок пока придется оставить. Лаан, а ты что стоишь, будто тебя не касается?
— А кто тебе сказал, что я с вами пойду? — не без ехидства полюбопытствовал Лаан.
Нет, положительно этот парень начинал мне нравиться. Как яростно он набросился на меня, оказавшегося между ним и свободой! Да еще зная, что я не один... не всякий бы сумел, на цепи посидев. Это враки, что любой узник все сделает, лишь бы вырваться на волю. Долгая несвобода надламывает что- то в душе. Что-то очень важное. И уж решительность во всяком разе отшибает напрочь. А тем более — чувство собственного достоинства. Если ты в своей жизни и смерти не волен, унижаться привыкаешь очень быстро. А вышибить привычку к унижению трудно, иной раз годы на это уходят, а толку чуть: можно силком вновь распрямить согнутое, но оно по-прежнему будет клониться долу от малейшего ветерка... да что там — от предчувствия ветерка! Лаану на цепи сидеть привычно, с первого взгляда видать — а вот унизиться, подольститься, подчиниться он может не более, чем вырастить на лбу третью ногу. Хороший парень, кем бы он ни был. И союзник из него выйдет хороший.
Как только он научится нам доверять.
— А куда ты денешься? — фыркнул я. — Отпустить тебя мы не отпустим, сам ведь понимаешь. Слишком опасно. Не в обиду тебе будь сказано, а мы тебе доверяем не больше, чем ты нам... ну, может, чуть больше. Да и толку — тебя отпускать. Два шага пройдешь, на третьем поймают. А оставить тебя здесь на растерзание господину Кадеи и прочим... это не только опасно, но еще и подло. Так что пойдешь ты с нами. В разъяснения пускаться недосуг. После поговорим. А пока тебе придется довериться нам без гарантий. Нет — волоком потащим, уж не взыщи.
— Ну почему же — без гарантий, — возразил Лаан. — Если любой из вас примет у меня вассальную клятву, я и сам, своей волей с вами пойду. И тащить не придется. Времени это займет всего ничего.
— А если мы мерзкие-премерзкие, — прищурился Тхиа, — и станем тебя как своего вассала заставлять делать всякие гнусности?
— Меня принудишь, пожалуй, — ухмыльнулся Лаан. — Захватить меня можно, а вот принудить — навряд. Нет, клятва для меня сейчас — наилучшая гарантия ваших намерений. Возможно, единственная.
— Право на Священный вопрос? — высказал догадку Тхиа.
— Вообще-то я о Священном вопросе даже и не подумал, — отозвался Лаан. — Дело в другом... но за подсказку спасибо.
Тхиа скривился.
— Почему бы и нет, — произнесли мы с ним одновременно — и так же до смешного одновременно замолчали.
Недоумевая, я взглянул на Тхиа.
— Тогда чего ты ждешь? — нетерпеливо спросил я, ибо Тхиа даже не повернул головы в сторону будущего вассала. — Давай!
— Нет, это ты давай, — с неподражаемым ехидством заявил Тхиа. — У меня у самого своих и наследственных вассалов полным-полно. А ты все же князь Дома Шенно — и ни единого вассала, хоть самого завалящего. Пора тебе этим добром обзаводиться. Лаан по твоей части. И поторапливайся, время поджимает.
Ах ты, маленький мерзавец! Он еще и забавляется! Нет, вот управимся только с делом, я ж тебе покажу шуточки.
Лаан слушал наш беспримерный диалог, от удивления приподняв брови домиком: знать, что за оголтелый случай связал нас вместе, он не мог, а на нормальные отношения между двумя владетельными князьями, пусть даже и дружеские, то, что он видел, не походило ну никак.
— Согласен, — вздохнул я.
Лаан внезапно засмеялся.
Да сговорились они с Тхиа меня морочить, что ли?
— Что тут смешного? — сдержанно поинтересовался я.
— После сам поймешь, — уверенно посулил Лаан.
— После так после, — вздохнул я.
И впрямь, некогда расспросы заводить. Надо покончить побыстрей с вассальной присягой и драпать отсюда.
— Я готов, — объявил Лаан, становясь на колени.
— А я — нет, — возразил я. — Я ведь не знаю, кого в вассалы беру. Тебя хоть звать-то как полностью?
Не подымаясь с колен, Лаан взглянул на меня в внезапным интересом.
— Лаан, — ответил он после недолгого, почти незаметного колебания. — Для клятвы этого довольно. А полное имя скажу после. Придется тебе довериться мне без гарантий, — с улыбкой прибавил он, и я сдался.
Все было, словно во сне, когда о разумной логичности нет и речи. Каждое слово, каждый поступок во сне имеет смысл не в связи с остальными, а сам по себе. Каждое, даже невероятное и вовсе деяние несет свое оправдание в себе самом. Можно летать в поднебесье потому, что у тебя чешется ухо. Можно таять, как свеча — или воздвигнуться горным перевалом. Можно съесть королевский трон. Можно принимать вассальную клятву в могильном склепе у недоверчивого незнакомца.
Во сне все можно.
— Я, Шенно Дайр Кинтар, принимаю человека, именующего себя Лааном, под власть и защиту своих рук, — промолвил я, и мои ладони опустились на плечи Лаана почти что своей волей, без участия моего рассудка. — Клянусь повелевать им, как предписывает обычай, и оберегать его, как велит закон. Клянусь ответить на Священный вопрос своего вассала правду целиком и полностью.
Все. Теперь, как только Лаан произнесет ответные слова, я буду связан по рукам и ногам. Нельзя отказать в ответе на Священный вопрос, нельзя и солгать: тут же, на месте, рухнешь замертво. А вопросы, они ведь разные бывают. Когда Тхиа нарек Нену своим вассалом, ему тоже пришлось ответить... и упаси Боги любого, кому предстоит ответить правду и только правду без изъятия и умолчания на вопрос, заданный Сахаи Нену.
А на какой вопрос предстоит ответить мне, я и гадать не хочу.
Все равно скоро узнаю.
— Я, именующий себя Лааном, — с готовностью подхватил тот, — отдаюсь под власть и защиту рук Шенно Дайра Кинтара. Клянусь чтить его, как предписывает обычай, и повиноваться, как велит закон.
