распяленных, изнемогающих. И моя молитва, и отчаяние... нет,
— Да, — отрезал Кеану. — Это Его ритуал длится от полудня до полуночи. Я очень бы хотел ошибиться... потому и за волчок взялся. Надеялся увидеть что-нибудь другое.
Он тряхнул челкой, потянулся к кувшину и отхлебнул вина прямо из горлышка. Когда Кеану заговорил вновь, голос его звучал почти ровно.
— Понимаешь... после санхийской смуты полагали, что с Оршаном покончено. Что все алтари запечатаны надежно.
— Оказалось, не все, — криво усмехнулся я.
— Не все, — кивнул Кеану. — Но тот, что Лиах запечатал, был последним. Иначе не стал бы Оршан за тобой тянуться.
— Точно последний? — я едва не взвыл от радости. Нет, я не лгу. Последнее это дело — перед собой лукавить. Просто я и вправду ничего не забыл. И если Кеану прав, если больше никто и никогда не ляжет на такой алтарь... что же, эта новость стоит всех моих страхов вместе взятых. С ними я и сам как- нибудь разберусь.
— Похоже, ты меня плохо слушал, — Кеану покачал головой. — Или плохо понял. Алтарь последний. И Лиах Оршана зацепил изрядно. Он ранен, и Ему нужно подкрепить силы. Если бы Его хоть кто-то кормил, тебе бы этих снов не видать. Но Он все еще голоден. Значит, тот алтарь был последним. А ты — последней жертвой. И ты ушел живым. Без служителей, без алтаря Он никого не может заполучить. Кроме тебя. Ты — совсем другое дело. Понял, наконец?
— А... что Ему от меня надо? — дурацкий вопрос. Глупее не придумаешь. Хотел бы я посмотреть на того, кто сумел бы на мое месте спросить что-нибудь умное.
— А ты как полагаешь? — ответил Кеану вопросом на вопрос. — Жрать Он хочет. Тебя ли Он вознамерился слопать или хочет из тебя повара сделать... для тебя ведь особой разницы нет, верно?
— Совершенно никакой, — подтвердил я.
— Так или иначе, но Он тебя зовет. Ждет. Тянет. Не к тому алтарю, где ты побывал — тот для Него недоступен. Похоже, какой-то алтарь запечатали плохо, и там Он может прорваться. Вот туда тебя и тянет. Говоришь, подзасиделся ты на месте? Да ты всего три недели как вернулся! Ладно еще, что ты ко мне зайти догадался!
Последние его слова малость меня приободрили. Похоже, не так все безнадежно, как кажется.
— И что мне теперь делать? — спросил я.
— Идти, конечно, — без колебаний ответил Кеану.
— Зачем? — изумился я. — Куда?
— К алтарю, — отрезал Кеану. — И как можно скорей. Пока ты еще можешь идти по своей воле. Самую малость промедлишь — и тебя поневоле потащит. Тогда ты уже не сможешь сопротивляться. Ни Зову, ни Оршану. А если отправиться прямо сейчас, пока ты сам себе хозяин, у тебя есть надежда — и немалая. Пока Зов не окреп... — он вновь замолк и яростно потер лоб рукой. — Как же не ко времени все складывается! — воскликнул он.
— А что, такое бывает ко времени? — поинтересовался я.
— Нашел время для подначек! — возмутился Кеану — нет, ну кто бы говорил! — Просто идти тебе придется одному.
— Да я и не собирался никого с собой брать! — возразил я: только недоставало неповинных людей в такую поганую историю впутывать.
— Ну и дурак! — заявил Кеану. — Нет, кого попало ты и впрямь взять не можешь. Только тех, кто с тогдашним делом связан. Лиаха, к примеру. Или, на самый крайний случай, меня. Но Лиах сейчас в море, и дожидаться его времени нет. А я бы с охотой, да не могу.
— Что так? — прищурился я. Нет, Кеану я бы с собой нипочем не взял. И того уже довольно, что он едва не погиб от моей руки, а чтобы второй раз по моей вине... ни за что. Но странно как-то: Кеану кто угодно, только не трус — так что же может помешать ему составить мне компанию... ну, хотя бы из врожденной неугомонности?
— Линька у меня, — нехотя пояснил Кеану.
— Что-что? — Я вытаращил глаза.
— Линяю я, — вздохнул Кеану.
— Это как? — Выходит, я не ослышался. — Перышки на лету теряешь или шерсть из тебя клочьями лезет?
— Да нет, — усмехнулся Кеану. — Мы, маги, линяем по-другому. Не как птицы или звери. Скорей уж как змеи или раки...
Я осекся.
— Понимаешь, — тихо сказал Кеану. — Магия — это ведь не только заклинания... и даже не только сила... это еще и ты сам. Такой, какой есть. Сила — штука жесткая. Как панцирь... или как кожа змеиная. Она не растет, а только нарастает снаружи.
Я подумал и кивнул.
— Ну вот... живешь ты в этом панцире... опыт-какой-никакой накапливаешь... мысли всякие... растешь, одним словом. И вот когда ты становишься больше себя самого... это ни чем нельзя спутать, поверь! Просто внутри себя тесно становится...
Я даже кивать не стал. К чему кивать, если и так все ясно. Правильно Кеану сказал — внутри себя самого тесно становится. Чтобы пережить это, не обязательно быть магом.
— И тогда сила трескается... сходит прочь, линяет... как панцирь, как змеиная кожа. Потом-то она снова нарастает, и даже с избытком. Больше прежней. Но пока она не наросла, ты весь мягкий, голенький... уязвимый, как никогда. Больше даже, чем обычные люди.
Само собой. В кромешной тьме у слепого от рождения перед зрячим преимущество.
— Это... тяжело очень, — продолжил Кеану. — Магу, пока он мягкий, нужно поступать, как раку в линьке. Забиться под корягу и не высовываться. Потому что случиться может что угодно. Силы не то, чтобы нет... просто совладать с ней — все равно что напиться допьяна и пройтись по канату. Видал, как я с волчком измучился? А еще день-другой, и вовсе бы не управился. Хотя и так я управился... не то чтобы очень. И не только сила... все, весь мир дыбом встает. Маг в линьке беззащитен. Глупейшие ошибки, промахи... беспричинные ссоры... да просто болезни, в конце концов! Ногу на ровном месте сломать — проще простого. Лекарством насмерть поперхнуться — да сколько угодно. А хуже всего, что не только на мага судьба помои выплескивает, но и на всех его близких. Я потому Лиаха и услал подальше... а иначе неприятностей всяких не оберешься.
Неприятностей, значит, не оберешься. Всяких. Кажется, я догадываюсь, каких именно.
— И часто это бывает? — спросил я.
— По-всякому, — ответил Кеану. — С возрастом обычно линяют реже. Но не обязательно. Молодые маги линяют часто. Хотя тоже... кто как. Вот памятный тебе Фаннах за всю свою жизнь линял всего дважды. Черные маги и вообще редко линяют.
Пожалуй. Это можно понять.
— К слову сказать, Лаони — ну, тот, что за школой твоей присматривает — прелюбопытное создание. До двадцати восьми лет он был черным магом. Потом перелинял по-страшному... года полтора мучился, еле жив остался. И всякая мерзость с него сошла полностью. Насовсем. Живет себе нормально, никакой черной магии, линяет чуть ли не раз в полгода. Два-три дня на линьку. Но это очень редкий случай.
— Насколько я понимаю, посторонним такого не рассказывают, — неосторожно брякнул я — и тут же пожалел о сказанном.
— Ты не посторонний, — ледяным тоном возразил Кеану. Похоже, он оскорбился не на шутку. Я примирительным жестом поднял руку.
— Я знаю, Кеану. Просто я хотел сказать, что я не маг.
— Ты — мой брат, — оборвал меня Кеану — хотя и резко, но уже не так холодно. Отходчивый он парень. — Родные и близкие всегда знают.
— А ты часто линяешь? — торопливо спросил я: если дать Кеану замолчать, он и дальше будет дуться. Несмотря на всю свою отходчивость. Похоже, и впрямь во время линьки поссориться проще
