и поручителя у него не было, но прогнать его ни у кого бы рука не поднялась. Отъевшись немного и вновь обретя способность разговаривать, Килька такого понарассказал о своей жизни в приюте... да не то что Крысильня с ее порядками — любая уличная банда покажется собранием небожителей на земле! Последний бездомный мальчишка, постоянно голодный и избиваемый, по сравнению с приютскими детьми — самый что ни на есть отъявленный счастливчик. Значит, Гобэй когда-то сбежал из приюта... а может, и не смог сбежать...
Даже с мальчиком на руках Кенет шел таким широким машистым шагом, что Кэссин едва поспевал за ним. Вот уже не только полурастаявший дом Гобэя, но и все предместье осталось позади.
— Стой, — взмолился Кэссин на опушке леса, — я сейчас ногу подверну.
Кенет замедлил шаг, потом остановился и подождал, пока Кэссин, спотыкаясь на каждой коряге, догонит его.
— Извини, — сказал он, — все время забываю, что ты многому не научен. В лесу ты наверняка не жил и по-лесному ходить не умеешь, а я разогнался... ничего, это беда поправимая. Научишься.
Вот как раз в этом Кэссин очень даже сомневался. Проживи он хоть тысячу лет — никогда его тело не обретет эту плавную сноровку, никогда он так не сможет...
— Есть дела и понасущнее, — продолжил Кенет. — Вот мы с тобой посреди леса в отрепьях и с ребенком на руках. Что делать будем, ученик мага?
А и в самом деле — что? Задача казалась Кэссину неразрешимой. Двое взрослых парней, в конце концов, могут голодать и холодать, но ребенка надо согреть и накормить. Это уж перво-наперво. Но чем накормить и как обогреть?
— Не знаю, — честно признался он.
— Так я и думал, — вздохнул Кенет. — Если тебя чему и учили, то никак уж не магии... да и вообще ничему путному. Не вешай нос. Научишься. Задачка-то не из сложных.
Он осторожно передал Кэссину укутанного ребенка, быстро натаскал хвороста и одним прикосновением зажег костер. Потом Кенет наломал лапника и уложил его возле костра.
— Вот так, — удовлетворенно заметил он. — Положи малыша, пусть подремлет. И собери хвороста. Только далеко не отходи, не то заблудишься. Держись так, чтобы все время видеть костер.
— А ты куда? — спросил Кэссин.
— Я тут ручеек видел, — ответил Кенет. — Попробую рыбы наловить. Когда я в прошлый раз оказался в лесу в одних штанах, у меня с собой хотя бы крючок рыболовный был... ладно, все равно попробую. По правде говоря, если я голыми руками не сумею ни одной рыбины словить, значит, мой наставник даром на меня год потратил.
Он развернулся и исчез за деревьями. К его возвращению Кэссин продрог, перемазался и исцарапался с головы до ног, но хворосту натаскал много и теперь с наслаждением отогревался.
— Поймал, — торжествующе объявил Кенет и тоже сел возле костра, шмякнув рядом с собой на траву две рыбины. Штаны его промокли почти до бедер: они были настолько узки ему, что он не сумел их закатать и лишь слегка поддернул, входя в ручей.
— Простудишься, — заметил Кэссин.
— Не простужусь, — беззаботно возразил Кенет. — Рыбу в золе печь умеешь?
— Умею, — почти выкрикнул радостный Кэссин: хоть в чем-то он мог показать себя перед Кенетом не увальнем и неумехой, а справным парнем.
— Тогда испеки, ладно? А я пойду корешков каких-нибудь поищу.
Вот и сбылось видение Кэссина... не совсем так, но сбылось... лес кругом, и огонь в костре потрескивает, и печется рыба на углях, и лягушки квакают... вот только Гобэя не было в желанном видении Кэссина... малыша Гобэя, мальчика из приюта.
Когда Кенет вернулся, рыба испеклась. Задремавший было мальчик приподнялся на локте, жадно втягивая раздувшимися ноздрями аромат съестного.
— Можно? — робко спросил он.
— Нужно, — коротко ответил Кенет. — Одна рыба — тебе, вторая — нам. А на сладкое я тут кое- каких корешков надергал... тебе понравится.
Он отгреб угли и положил в них белые округлые корешки.
— Грибов я не нашел, да и некогда искать, — объявил он, разломив рыбину и протягивая Кэссину его долю. — А ягодами и орехами в другой раз полакомимся. Их тут полным-полно.
Мальчишка управлялся с рыбой так, что жалость брала смотреть. Если бы не вмешательство сначала Кэссина, а потом и Кенета, он наверняка обжегся бы, запихав в рот кусок прямо с пылу с жару. Глядя, как он уминает еще дымящуюся рыбу, Кэссин рассмеялся коротко и невесело, вынул испекшиеся корни и положил их остывать на лист лопуха. Кенет одобрительно кивнул.
— Тебе уже взрослое имя нарекли? — обратился он к мальчику. Не в силах перестать есть хотя бы на мгновение, мальчик только головой помотал.
— Где — в приюте? — возмутился Кэссин. — Да ты что, Кенет, дурной совсем? Кого там заботит, наречено имя ребенку или нет?
— Никого, — ответил Кенет. — Но я должен был убедиться. Это ведь очень хорошо, что у него еще нет окончательного имени. Значит, еще не поздно изменить судьбу.
Глядя на безымянного пока еще мальчишку, который едва ли не впервые в жизни ел досыта, Кэссин только усмехнулся. Еще не поздно изменить судьбу? Да ты ее и так изменил.
Кенет протянул руку и опустил ее на плечо мальчика.
— Хочешь, чтобы я дал тебе имя? — спросил он серьезно, словно у взрослого. — Ты согласен?
Мальчик кивнул.
— Вот и хорошо. Да ты жуй спокойно, не торопись. Никуда от тебя имя не убежит. На сытый желудок и нарекать имя приятней.
Мальчик снова кивнул и с хрустом откусил кусок сладкого корня.
— Интересно, что сейчас на месте этого дома творится? — задумчиво произнес Кенет и последовал его примеру. — Дом-то растаял...
— А ничего интересного, — подумав немного, ответил Кэссин. — Стражники, конечно, все разбежались, им там делать нечего. А вот ученики... пожалуй, что и нет. Младшие, может, и хотели бы, да старшие не пустят. Соберутся на пустыре, младших учеников соберут и ждать станут.
— И долго они будут ждать? — поинтересовался Кенет.
— Долго. Ну а когда поймут, что это не проверка и не хитрый трюк и никто к ним не придет... не знаю. Скорей всего утянутся к господину Главному министру. Мы ему магов-шифровальщиков поставляли...
При этом воспоминании Кэссин отчаянно покраснел.
— Хорошо, — кивнул Кенет. — Я было испугался, что их по одному придется вылавливать. А раз они все скопом... вот покончу со своим делом и сразу за них примусь. Нельзя их без присмотра оставить. Все они этой отравы нахлебались... один раз я такую ошибку уже сделал, повторять не хочу.
Кэссин кивнул. Он не знал, где и когда Кенет ошибся подобным образом, но ведь не это главное. Главное то, что он прав: оставлять без надзора бывших учеников их бывшего кэйри нельзя ни в коем случае.
— Я все съел, — объявил мальчик и тоненько икнул.
— Тогда иди сюда, — подозвал его Кенет.
— Как ты ему имя нарекать собрался? — спохватился Кэссин. — У тебя ни ножниц, ни ножа. Чем ты ему волосы срезать будешь?
— Откуда у мага нож? — вопросом на вопрос ответил Кенет. — Да и не нужен он мне. Иди сюда, малыш.
Левой рукой он сжал волосы мальчика почти у самого затылка, правой провел по ним — и Кэссин изумленно уставился на срезанную прядь в руке целителя.
— Намаэн, — произнес Кенет, бросив прядь в костер. — Намаэн.
— Намаэн, — старательно повторил мальчик, вслушиваясь в звучание своего нового имени.
