Глава 1
Ремеслемко
Долго наслаждаться прелестями лесной жизни Кэссину не пришлось. Кенет им с Намаэном даже выспаться не дал.
— Ты это как себе понимаешь? — От волнения речь Кенета почти утратила недавний городской лоск. Не только подбор слов, но даже и выговор его вновь сделался неуловимо деревенским.
— А что тут такого? — недоумевал Кэссин.
— Такого... — хмыкнул Кенет. — В предместье стоял дом мага и вдруг ни с того ни с сего больше не стоит — один пустырь остался. А дом растаял начисто. И вокруг него бывшие ученики бродят. А мы поблизости в лесу рассиживаемся. И вид у нас самый что ни на есть подходящий — не то пугала огородные, не то вообще наволочь приблудная. Уходить нам отсюда надо, вот что. Обойти город с другой стороны, из лесу не показываясь, и остановиться опять же в предместье, только по другую сторону.
— А почему бы нам сразу не пойти в город? — поинтересовался Кэссин, неохотно подымаясь с мягкого лапника.
— Потому что штаны у нас для городской жизни неподходящие, — терпеливо ответил Кенет. — Не впустят нас в город в одних штанах на голое тело да вдобавок не по росту. В городских воротах остановят. И препроводят под стражей в ближайшую тюрьму. Это даже и в том случае, если мы найдем чем заплатить входную пошлину, или там воротный сбор, или как у вас это называется... кстати, а найдется?
Кэссин покачал головой. Почти все свои деньги он отдал давешнему нищему за глиняную чашку. Того, что осталось, не хватит и за Намаэна заплатить — что уж говорить о двух здоровенных парнях, сопровождающих ребенка!
— Вот видишь, — подытожил Кенет. — Нам сперва надо какими-никакими деньгами разжиться и приодеться хоть самую малость, а до тех пор в город соваться не следует.
— Жаль, — вздохнул Кэссин, осторожно поднимая на руки задремавшего Намаэна.
— Еще бы не жаль, — раздумчиво произнес Кенет. — Мне и самому нужно в город. Ладно, пошли, что ли...
Так что как ни хотелось Кэссину вздремнуть возле костра, а пришлось ему этот костер загасить и плестись вослед за Кенетом по лесу в обход городской стены.
Намаэн неплохо выспался на руках у Кэссина, а потом и Кенета и теперь восседал попеременно на плечах то мага, то своего бывшего ученика, вертел головенкой, выспрашивал обо всем, что видит, пел неприличные песенки, которых в приюте успел наслышаться во множестве, — одним словом, наслаждался жизнью. Кэссин же слишком устал, чтобы наслаждаться не только жизнью, но и вообще чем бы то ни было. Он не спал уже больше суток. Да и можно ли назвать сном тревожное забытье последних недель? Если бы не суровая выучка, Кэссин заснул бы на ходу. Но есть усталость, против которой любая выучка бессильна. Ему безумно хотелось, чтобы его, как Намаэна, взяли на ручки и дали хоть немного выспаться. Да и ходить лесными тропами — сплошным бездорожьем, с точки зрения Кэссина, — привычки у него не было. Так что когда Кенет повернул прочь из леса и вышел на утоптанную дорогу в предместье, Кэссин едва волочил свои сбитые, исцарапанные босые ноги.
При виде предместья Кенет удовлетворенно кивнул головой, словно молча радуясь чему-то. Кэссин совершенно не видел поводов для радости. Левое предместье, где стоял до вчерашнего вечера дом Гобэя, населяли люди с достатком, так что и выглядело оно соответственно. По правую сторону от городской стены раскинулось предместье совсем иного вида, носившее среди городских жителей имя Ремесленка. В Ремесленке жили не отошедшие от дел купцы, не дворяне средней руки и тем более никак уж не маги. Там обитали те, чье ремесло требовало близости к городу, но не проживания в нем. Конечно, большинство обитателей Ремесленки отнюдь не бедствовали, но и особого богатства тут тоже искать не приходилось. Предместье не радовало взгляд роскошной облицовкой домов, затейливой резьбой изгородей или прихотливой планировкой садов. Кэссину оно показалось попросту невзрачным. И чему это Кенет так обрадовался?
Да... и что это он делает?
Кэссин решительно ничего не понимал. Он лишь тупо смотрел, как Кенет идет широким ровным шагом по пыльным улицам Ремесленки, окидывая цепким испытующим взглядом каждый дом, каждое подворье. Одних он даже и не удостаивал повторного взгляда, возле других приостанавливался на мгновение, вглядывался — и вновь продолжал путь. Раз-другой он останавливался, подходил к крыльцу, перекидывался парой тихих слов с хозяевами дома, кивал — и снова шел дальше, продолжая свой непонятный поиск. Кэссин никак не мог понять, чего же Кенет ищет, и оттого чувствовал себя полным дураком. В сочетании с усталостью чувство это породило в Кэссине такое раздражение, которого он годами не испытывал.
— Что ты ищешь? — спросил наконец Кэссин: здравый смысл все же возобладал в нем, и он решил, что спросить проще, чем злиться невесть на что.
— Дом, — не оборачиваясь, ответил Кенет. — Надо ведь нам где-то жить. Я ищу такой дом, где с таких ободранных бродяг, как мы, не запросят плату за постой вперед. Или хотя бы не кликнут стражников.
Теперь Кэссин хотя бы понял, что Кенет ищет, но так и не понял как. По каким лишь ему одному внятным признакам он выбирает, в какой дом можно попробовать напроситься, а какой лучше миновать, не останавливаясь. Для Кэссина все эти дома и их хозяева были на одно лицо. Он не понимал, почему при виде небольшого домика с покосившейся изгородью Кенет сперва напрягся на мгновение, словно телохранитель, увидевший в окне оружейной лавки какой-то уже совершенно необыкновенный меч, а потом решительно зашагал к хозяину домика, ветхому старичку.
На сей раз Кенет не махнул Кэссину рукой — двигайся, мол, дальше, я тебя сейчас догоню. Парой мимолетных фраз дело не кончилось. О чем бы ни беседовал Кенет со старичком, переговоры их затягивались, и Кэссин, влекомый любопытством, подошел поближе, сжимая в своей потной руке ладошку Намаэна.
— Так, значит, ограбили вас? — переспросил старикашка и неожиданно плутовато мигнул. — А перстень с дорогим камнем, выходит, оставили? Одежду — и ту сняли, а колечком побрезговали?
Да, старичок знал толк и по перстню опознал в собеседнике не беззащитную жертву вымышленных грабителей, а могучего мага.
Кенет стоял к Кэссину спиной — но эта спина так мучительно побагровела, что в выражении его лица Кэссин даже и не сомневался. Врать Кенет не умел вовсе.
— Да вы не смущайтесь, господин маг. — Продолжение речи старичка оказалось еще более неожиданным, чем начало. — Разве ж я не понимаю? Дело житейское. С магами и не такое бывает. Случается, что сегодня в шелковом кафтане, а завтра в холщовых портках. Вот и с вами случилось. Так ведь зачем выдумывать? Вы бы так прямо и сказали, господин маг: случилось, мол, и все тут. Да вы не стойте, господин маг, вы заходите. И брат ваш пусть заходит, и мальчонка. Устали небось...
Кенет негромко засмеялся — виновато, но с облегчением.
— И в самом деле, зачем врать? — пробормотал он. — Кэссин, Намаэн, идите сюда.
— Нас сюда пускают? — не поверил своим ушам Кэссин: он от старичка уже ничего хорошего не ждал и даже приготовился было посадить Намаэна к себе на спину и дать деру.
— Пускают, — устало подтвердил Кенет. — За жилье заплатим в конце недели... а не заплатим, так отработаем.
Домик был таким же ветхим, как и словоохотливый старикашка, но чистеньким и уютным.
— Ложись отдыхай. — Кенет указал Кэссину на постель. — За Намаэном я сам покуда пригляжу.
— Эй, а ты? — запротестовал Кэссин.
— Успею, — отмахнулся Кенет.
— Так не годится! — возмутился Кэссин и зевнул во весь рот. — Да и не хочу я спать.
— Хочешь, — невозмутимо возразил Кенет. — Ты всю ночь не спал. А я худо-бедно, а
