Ведун сходил к воде, умылся. Когда вернулся, Вторуша уже запрягал лошадей, проверял мешки.
– Пойду, пожалуй – товар грузить пора. Кормчий сказал, до полудня еще отвалят. Надо место хорошее занять, а то свалят мои шкурки с краю, отсыреют, так и в прогаре останусь. Вы как, скоро ль пойдете?
Середин надел куртку, туго подпоясался широким ремнем, повесил за спину саблю, чтобы рукоять торчала над правым плечом. Раз идти пешком, так лучше, когда сабля за спиной. Оглядев берег, ведун пожал плечами.
– Надо еще ладью попутную найти. Вот Невзор подойдет – и двинем.
– Так я поеду, на берегу еще свидимся. Лошадку свою напои пока.
Олег отвязал Сивку, свел к реке, на водопой. Лошадь припала мягкими губами к воде и жадно пила, изредка вскидывая голову и поглядывая на него. Середин погладил ее по холке, пристукнул ладонью по спине.
– Купец тебя обещал не обижать. Взял бы тебя, да сам не знаю, куда кривая вывезет.
– Прощаешься? – Невзор остановился в отдалении, чтобы не потревожить лошадь. – Там ладья в Киев идет, живности на борту нет, с кормчим уговорился.
Они прошли к месту погрузки. Сивку Середин вел в поводу. Ладья, с кормщиком которой поладил Вторуша, слегка покачивалась на длинной пологой волне. Мужики сноровисто бегали по хлипким сходням, таская наверх мешки с пушниной. Вторуша, стоя на палубе рядом с коренастым мужиком в безрукавке, ревниво следил, как бы кто не уронил груз в воду. Одна телега была уже разгружена, и, судя по скорости, с какой опорожняли вторую, купец скоро должен был освободиться.
– Вон наша стоит, – указал Невзор вперед, где к берегу приткнулась большая «набойная» лодка.
Голова то ли морского змея, то ли заморского божества украшала нос судна. Весла были убраны, несколько мужиков, раскатав грязноватый парус, зашивали его, умело орудуя кривыми иглами.
– Что, и платы с нас не возьмут? – спросил Олег.
– За порогами на них степняки налетели, там вода мелкая, берег прямо под боком. Трех воинов потеряли: стрелами с берега достали, а одного арканом сдернули. Я сказал, что мы бывшие дружинники. Харчи бесплатные, на весла не посадят. Плыви себе, за бережком посматривай.
– Годится.
На берег по сходням осторожно сошел Вторуша, отвел телеги, освобождая другим место для погрузки.
– И как я на этой посуде поплыву, – сокрушенно покачал он головой, – я ж воды боюсь пуще огня. У нас речка мелкая – лягухе один прыг. А тут – вишь ты!
– А как же ты по морю собрался товар везти? – усмехнулся Невзор. – Там воды еще больше. Да соленая вся до горечи.
– Брешешь…
– Пес брешет. Не хочешь – не верь.
– Правда, купец, – поддержал дружинника Олег, – на море и волна, знаешь, какая бывает? Выше ладьи, выше любого дерева.
Купец озадаченно почесал в затылке, затем бесшабашно махнул рукой.
– А-а, пропади все пропадом! Упыри не заели, тать не зарезал – так что ж, в воде мне доля утонуть? Не поверю!
– Вот это молодец, – хлопнул его Невзор по плечу.
– Эй, вы, что ли, с нами до Киева? – Развалистой походкой к ним приблизился коренастый мужчина лет тридцати или чуть меньше, с кривой печенежской саблей на боку. Русые волосы стянуты ремешком, светлые глаза смотрят настороженно, изучающе. На широком поясе нож в простых ножнах. Прищуренные светлые глаза пробежали по лицу Олега, задержались на рукояти сабли, закинутой за спину.
– Ну, мы, – сдержанно ответил Середин.
– Я – Копыто. Десятник в дружине, купца отведу до дома и опять на службу. Воевать приходилось? Хотя и так видно, что не отроки. Старшой велел передать: скоро отходим.
– Ну… – Вторуша по очереди обнял Невзора и Середина. – Удачи вам, други.
– И тебе добрый путь.
Копыто стоял в стороне, ждал, пока они попрощаются. Вторуша повел телеги к рыбацкой деревне, оглянулся, махнул рукой на ходу. Они ответили и вслед за десятником пошли к ладье.
Десятник крикнул мужикам, что чинили парус. Двое скинули на берег мостки, придержали, пока новые ратники взошли на борт. Ладья оказалась и вблизи небольшая, долбленая из дерева, с наращенными досками бортами, в четыре пары весел. Потемневшее от воды и солнца дерево на бортах кое-где рассохлось.
– Что ж, по морю на этакой пигалице ходили? – спросил Невзор.
– Хозяин – хват, – в голосе десятника слышалось одобрение, – сам купец, сам кормчий. Сам правит, сам торгует. Печенег напал – с нами в строй стал. С таким где угодно не пропадешь. Нас тут семеро ратников, с вами – девять, да восемь мужиков на веслах.
– Серьезная охрана, – заметил Невзор, – десять бойцов на Днепре на две ладьи, обычно. На море, конечно, больше.
– Товар такой, – пожал плечами Копыто.
– А откуда имя эдакое у тебя? – спросил Олег.
– Вот, попробуй, – подал ему руку десятник.
В протянутую ладонь Середин вложил свою. Рука у десятника была небольшой, мозолистой, а по крепости и впрямь напоминала конское копыто. Они сжали ладони, взглянули друг другу в глаза, ожидая слабости. Чуть ослабишь ладонь и все, понял Середин, вместо пальцев будет студень. Он даже сумел криво улыбнуться, продолжая сверлить взглядом переносицу десятника. Наконец тот ослабил хватку.
– О, крепкий хлопчик.
– Ты тоже ничего. – Олег едва удержался, чтобы не подуть на пальцы.
– Всю жизнь с мечом, копьем, да щитом. Успел и в Царьграде послужить, и у Ярополка. На ятвагов с Владимиром ходил.
Из постройки на корме ладьи показалась всклокоченная голова с опухшим лицом, обвела окружающее мутным взглядом, зевнула щербатой пастью.
– Копыто, мы уже в Киеве?
Глава 7
Попутный ветер хоть и поднимал волну, но ходко гнал ладью вдоль лесистых берегов. Кое-где виднелись сбегающие к воде избы, крытые камышом и соломой – пяти-шести дворовые деревеньки, живущие в основном с рыбной ловли и с перевоза. Кормщик Савва по памяти вел судно, редко советуясь с кем-нибудь из команды насчет знакомых банок да песчаных отмелей, притаившихся под водой. На впадении мелких речушек брал к противоположному берегу, обходя возможные наносы. В одном месте река сужалась до четверти полета стрелы. Савва велел спустить парус. Мужики взялись за весла, дружинники подняли по бортам щиты, пятеро натянули луки, зорко вглядываясь в прибрежные заросли.
– Тут перекаты были, – хмуро пояснил кормщик стоящему рядом Олегу. – Невольники еще при князе Игоре камни из реки вынесли, чтобы кораблю пройти. Вон, видишь, лежат.
На берегу, уже заросшие травой и покрытые мхом, лежали валуны, врывшиеся в землю под своей тяжестью, но все еще возвышавшиеся почти в рост человека. Казалось, стадо гигантских туров, придя на водопой, прилегло у берега отдохнуть, да так и осталось лежать, сжимая реку окаменевшими боками.
Течение здесь было сильное, гребцы налегли так, что весла гнулись, черпая прозрачную воду. «Самое место для засады», – подумал Середин, вглядываясь в сумрак подступавшего к воде леса. Если с двух сторон стрелков поставить, да потом в сабли кинуться – одинокому купцу никакая охрана не поможет.
– Сейчас спокойно, сюда печенег редко добегает, а тати на дружину не полезут, – словно прочитал его мысли Савва, – однако поберечься не мешает.
Проскочив узкое «горло», вышли на спокойную воду. Вновь подняли парус, гребцы утерли покрытые потом лица. Здесь гулял долетевший из степей вольный ветер, сушил взмокшие рубахи. Днепр тут разливался во всю ширь, раздвигая берега, волна была выше, билась в борта, будто проверяя корпус на прочность.
– Хочешь попробовать? – Савва взглянул на Середина, кивнул на рулевое весло. – Я вижу, ты
