– Ты ж только что мужикам говорил, что не может быть мора.
– Мало ль чего я мужикам говорил. А сорвутся они с места, а сгинут с семьями?
Олег подошел поближе, понизил голос:
– Ты расскажи толком, что за беда. Ежели мор – может, я помочь смогу. Ведун я, травы знаю. Коли порчу напустил кто – укажу.
– Не врешь? – Мужик остановился, шаря глазами по лицу Середина, словно пытаясь отыскать доказательства его слов. – Молод ты больно для ведуна.
– А что ты теряешь? – вмешался Невзор. – Ну, не получится у него от напасти вас избавить – так плату вперед мы не берем. Так, переночуем, а за еду и за постой заплатим.
Мужик крепко задумался, переводя глаза с одного на другого.
– Ладно, чего там. Звать меня Крот, я тут старшой. Только спать негде – мужики сейчас никого в дом не пустят, а у меня своих девять ртов.
– Дома пустые есть?
– Как не быть. Только захотите ли вы там ночь коротать. Седьмицу, как схоронили хозяев вон той избы. Мужик, баба, девка на выданье да трое пострелят. Все в одну ночь отошли. – Староста прищурился: – Как, пойдет такая хоромина?
– Пойдет, – кивнул Середин, – покажешь?
– Пошли.
Крот повернулся и, не оглядываясь, двинулся через утоптанную прощадку в центре села. Середин и Невзор последовали за ним. Из-за плетней на них смотрели жители, испуганно отводя взгляд, если Середин встречался с кем-то глазами. Крестьянин привел путников на окраину, показал рукой довольно большую избу, крытую соломой. Калитка в плетне была распахнута настежь, словно здесь ждали гостей. Ветер скрипел дверью пустого овина. На дворе было пусто, словно с хозяевами вымерла и вся живность. Под низким окном над раздерганной шкурой вились мухи.
– Разобрали скотину, – словно прочитав мысли, пояснил мужик, – чтоб не пропала, значит. Псина тоже сдохла, – добавил он, кивнув в сторону останков. – Видать, колом кто-то пригладил, чтоб не выла.
Дом был совершенно пуст, будто его еще не заселили, и только закопченный потолок над печью, да почти выветрившийся запах, присущий обжитому помещению, свидетельствовал, что здесь еще недавно обитали люди.
– Эх, народ, – воскликнул мужик, – все подобрали. А ну, как и впрямь мор? Ведь вся весь вымрет.
Крест на руке Середина предостерегающе пульсировал теплом. Он уже знал, что так крест реагирует на остаточный след нечисти.
– Нет, мил человек, это, похоже не мор, – сказал Олег, внимательно осматриваясь. – Скажи, а пришлых людей у вас нет?
– Давно нет. Дорога от нас далековато. А что?
– Так, проверить кое-что надо будет. Колдун или ведунья, может, знахарка в деревне есть?
– Нет, давно уж никого из таких-то. Были у нас тут двое пришлых: парень и девка, но давно.
– А по весне никто к вам не прибился? – спросил Невзор.
– По весне… – протянул Крот задумчиво. – Нет, никого не было. Я бы знал.
Невзор и Середин переглянулись – у обоих мелькнула мысль, что Велена их обманула.
«Нет, не могла», – подумал Олег. Он сделал знак Невзору, чтобы тот помолчал.
– Разберемся, думаю, с вашей бедой, Крот. Вот перекусить бы чего не мешало.
– Пойдемте, угощу вас. – Мужик двинулся к выходу.
– Спокойно, Невзор, – тихо сказал Середин, – он здесь или недавно здесь побывал. В доме след нечисти. Свежий след.
Изба старосты стояла прямо возле майдана. Во дворе мучили кошку двое голопузых малышей-погодков. Хозяин, сразу делалось ясно, был зажиточный: по двору бродили куры, в хлеву блеяли овцы. Женщина в простом, обесцвеченном стирками, платье, рубила на чурбаке крапиву и мешала ее с отрубями. Наполнив две бадейки, она выпрямилась, смахнула с лица упавшую прядь волос.
– Слышь, мать, покорми гостей, – сказал староста.
– Ага, – кивнула женщина, – вот поросям отнесу только.
Она подхватила кадушки, понесла их на задний двор. Пацаны-погодки оставили кошку и вылупились на пришедших.
– Сыновья, – пояснил Крот, – еще две девки и два парня. В поле сейчас. Ну, проходите в дом. Сейчас я кваску холодненького принесу.
Он направился к погребу в углу двора, а Олег с Невзором вошли в избу. В сенях стояли разного размера кадки, висело коромысло, из подклети слышалось блеяние ягнят. В горнице присели за пустой стол. Невзор испытующе посмотрел на Олега.
– Думаешь, он здесь?
– Велена говорила, что их погнали отсюда – мол, брат учудил что-то, чуть не с кольями проводили. Ты, главное, молчи пока. Ингольф может разные обличья принимать.
– Но пришлых не было – сам хозяин сказал.
– Вот это меня и интересует.
В сенях скрипнула дверь. Староста внес кувшин с квасом, достал чашки. Следом заглянула его жена.
– Чего подать-то?
– Ну, это, хлеба дай, творога.
– Тогда квас чего принес? Сейчас молока дам. – Она подхватила со стола кувшин.
– Давно это началось? – спросил Середин.
– С начала лета, – подумав, ответил староста. – Сначала у кузнеца жена померла. Уж как он убивался – всю жизнь, почитай, вместе прожили. Потом мужик помер, не старый еще. Бобылем жил на отшибе. Его хоромина там, на холме, – махнул Крот рукой в сторону окна. – Ну, схоронили как положено. Рядном укрыли, тризну справили. Дальше больше: семьями уходить стали. Вот эта третья. Утром глядь – нету никого ни в репнице, ни возле избы. Ну, мы уже ученые – идем, смотрим. Лежат все на лавках, как живые, а не дышат.
– А что с собаками?
– А-а, – староста пренебрежительно отмахнулся, – мышкуют, поди, по лесу. Кто их летом кормить станет – вот и сбегли на прокорм.
– Но дворнягу-то у последней семьи прибили.
– Да. Она у них на веревке сидела. Прижимист Окоша был. Все боялся, что курей попрут или телку ночью уведут. А кому вести? Все друг друга знаем, почти все – родня.
Хозяйка внесла угощение, расставила на столе, собралась присесть, но староста цыкнул.
– Ты иди-ка, посмотри там. У нас тут разговор.
Женщина наградила его испепеляющим взглядом, но при чужих спорить не стала. Олег дождался, пока она выйдет из дома, накрошил в миску с творогом хлеба, добавил молока. Невзор подсел поближе.
– Ну, вы ешьте пока, – покивал крестьянин, – я на дворе буду. Ежли чего надо – скажите, – и подался вслед за хозяйкой. Похоже, тайный разговор у старосты намечался именно с ней, а не с гостями.
Молча похлебали молоко с творогом. Во дворе хозяйка распекала Крота: чего, мол, перед гостями позоришь? Хозяин бубнил что-то неразборчивое. Впрочем, Середин понял, что он не очень-то надеется на их помощь. Как пришли, так и дальше пойдут. Ведун вытер губы, встал.
– Надо бы на мертвых взглянуть.
– А мне что делать? – спросил Невзор.
– Хочешь – пройдись, поговори с мужиками. Только, думаю, не будут они с пришлым свои беды обсуждать. Посиди здесь пока.
– А с тобой?
Середин положил руку ему на плечо.
– Слушай, Невзор. Если Ингольф здесь, он не должен тебя видеть.
– Если здесь, то уже видел.
– Будем надеется, что нет. А меня он не знает.
