Олег спрыгнул с телеги и подошел к присевшему возле колодца Невзору.

– Купец предлагает здесь переночевать. Ты как?

– Под плетнем посплю. Если скотину в доме держат: ягнят, или курей – помрут со страху.

– Зачем под плетнем? Лошадей в стойло, а ты на телеге. Вроде как охрана.

К колодцу подошла молодуха в простом домотканом платье с коромыслом и двумя ведрами. Покосившись на приезжих, взялась за плечо «журавля», опуская бадейку к воде.

– Давай пособлю, красивая. – Олег помог вытянуть бадью, подхватил снизу, перелил воду в ведро. – Что, ночевать пустите странников?

– Коли сами останетесь, чего ж не пустить.

– А чего ж не остаться?

– Ой, не знаю. – Молодуха подхватила ведра на коромысло и засеменила прочь. – Не все ко двору, что в дом просятся.

Олег хмыкнул, пожал плечами. Деревня, вроде, не бедная, хотя большинство строений крыты соломой. Ладные домишки прячутся в садах, на плетнях торчат горшки и кувшины, во дворах копошится голопузая ребятня.

Из большой избы с подклетью и прирубом вышел Вторуша. Утирая бороду, он подошел к Олегу.

– Вот, молочком угостили.

– Понятно, ты своего не упустишь. А как насчет ночлега?

– Вишь, какое дело, Олежек, – умильно заглядывая в глаза, забормотал купец, – не все ладно тут. Ежели поможем кой в чем – так и разговор другой будет.

– И что же за помощь требуется?

Вторуша поскреб затылок.

– Ты уж не серчай на меня. Сказал я, что человек с нами, который вроде как ворожбой промышляет…

– Это ты о чем? – насторожился Середин.

– Да вспомнил я, как ты с нечистью разобрался. Хоть и темно было, но глаз-то у меня верный. Не прост ты, Олег, ох не прост. На руку скор и глаза отвести можешь. Ну, и сказал я старосте, что горе его – не беда, а так, пустое…

– Да говори толком, – начал злиться ведун.

– Девка у него неможет. Неделю как слегла. На деревне разговоры пошли: мол, как бы не чума, али еще какая напасть. Того гляди избу запалят да с деревни погонят. Ты девку-то погляди, а хозяин уже и стол накрывает, к себе зовет. А и денег не возьмет. Ну, глянешь? Не выйдет, так не выйдет. Ты главное, брови сдвинь и губами шевели. Ага?

– Ну, ты хитер, купец. А и впрямь не выйдет – как я мужику в глаза посмотрю?

– Ништо. Нам переночевать, а с утра уйдем, и вся недолга.

Олег прищурился, в упор разглядывая Вторушу.

– Ты знаешь, купец, я уже жалеть начинаю, что тебя не съели.

– Что ты, что ты! Рази ж так можно! Не хочешь – не надо. Поехали дальше. Да только глянь: день к вечеру, тучки заходят. А дождь пойдет? В поле под телегой ой как несподобно будет…

– Ты что скажешь? – Олег обернулся к Невзору.

– Мне все одно: что в поле, что здесь. Эх, Вторуша… Люди от тебя помощи ждут. – Невзор криво улыбнулся, в углу рта блеснул острый клык. – Вот за что не люблю я купчишек – выгоды не упустят.

– Да что вы, как на приблудного, накинулись, – деланно обиделся Вторуша, – я ради вас, понимаешь! Не хотите – сей же час дальше едем.

– Сделаем так: я пойду к хозяину. Если помочь не смогу – едем отсюда. А ты… – Ведун взял Вторушу за рубаху и подтянул к себе поближе. Купец приподнялся на цыпочки, преданно глядя Олегу в глаза. – Смотри, самого себя не обмани, купец.

Хозяин уже вышел из избы, распахнул ворота, приглашая гостей. Проходя мимо, Олег взглянул ему в лицо. Мужику было по виду лет около сорока, седина пробивалась в окладистой бороде, нависшие кустистые брови почти скрывали глаза. Середин заметил, что мужик сильно косит на один глаз, и качнул головой: как его старостой-то выбрали с таким взглядом. «Дурной глаз», – не любят таких в народе. Понятно, что, когда дочка занедужила, в деревне решили: не к добру.

Заехали во двор. Олег велел пока не распрягать. Вторуша подогнал лошадей к долбленому корыту на козлах, которое староста наполнил водой.

– Проходите в дом, гости, – пробурчал он, не поднимая глаз.

Поднялись на крыльцо в две ступени, наклонив головы под низкой притолокой, вошли в сени. Из-под ног Невзора с мявом шарахнулась кошка.

– Ить, зараза. Сюда, сюда, в горницу. – Хозяин услужливо распахнул дверь слева.

Здесь уже ждал гостей стол: молоко, свежий хлеб, каша в горшке, холодная убоина. На лавке в углу сидела девчонка лет пяти, хлопала на вошедших глазами, увлеченно обсасывая большой палец. Из подклети поднялась хозяйка – круглолицая, пышнотелая, – приветливо поздоровалась, поставила на стол лукошко с яйцами.

– Чем богаты, – прогудел староста, – не ждали гостей.

– Медку бы неплохо, или бражки, – потирая руки, намекнул Вторуша.

– Будет за что пить – поставим и медок, – хмуро сказал хозяин. – Кто из вас ворожбит? Не ты ли, – уставился он на Невзора.

– Я, – подал голос Олег, усаживаясь за стол.

Женщина услужливо налила ему молока.

– Молод ты, однако. А шапку в избе снимать положено, – прогудел мужик, опять обращаясь к Невзору.

– Головой страдает, пусть так будет, – пояснил Олег. – Ты расскажи, что с девкой?

– А что с девкой… слегла девка. Не знаю, сглазил кто, или хворает. Только лежит колодой, даже говорить не хочет…

– Кровиночка наша, жизнь вложили, себя не берегли, – заголосила вдруг хозяйка так пронзительно, что Вторуша расплескал молоко, – как дите стала, ни…

– Тихо ты, – прикрикнул мужик, – вот беда с бабами. Помоги, парень, век благодарен буду. Самая работа в репнице: капусту, репку собрать, под зиму скоро запас готовить, – а тут вишь как.

Глядя на мать, заревела девчонка на лавке. Олег допил молоко, поднялся с лавки:

– Веди.

– В светелке она, за печкой, – пояснил староста, – сами здесь, в горнице спим. Не ровен час, зараза какая на девке.

Через сени он провел Олега в небольшую комнатку, по стенам помещались широкие лавки. Окна здесь были заткнуты тряпками, стоял тяжелый запах давно не проветриваемого помещения, отхожее ведро в углу тоже не добавляло свежести. В полутьме Олег разглядел на лавке укрытое до головы тело.

– Ну-ка, давай отсюда, – велел он. – Хотя постой. Сперва тряпки убери да ведро вынеси. Тут и здоровый сляжет.

Староста открыл окна, подхватил ведро и захлопнул за собой дверь. Середин огляделся. Возле печи ухват, горшки на подставке. В тишине слышалось легкое дыхание лежащей на лавке девушки. Он постоял, вглядываясь в изможденное лицо, опасаясь увидеть багровые пятна или волдыри – если и вправду чума, лучше бежать отсюда быстрее. Но лицо девушки было чистое, хоть и бледное. Лет шестнадцать, от силы – семнадцать. Короткий вздернутый носик, полные губы. Ее можно было назвать симпатичной, если бы не заострившиеся черты лица. Середин попытался найти в памяти инкубационный период чумы – вспомнить не вышло, – и, махнув на это рукой, присел на лавку. Взяв руку девушки, нащупал пульс – ровный. Рука оказалась вялая, но жара не ощущалось. Глаз больная не открыла, будто ей было все равно, кто рядом.

Середин привстал, откинул полотно, прикрывавшее девицу. Она лежала в нижней рубахе с широким вырезом. Олег наклонился, повернул ей голову. На шее пульсировала голубая вена, следов укуса не было.

– Уже хорошо, – пробормотал Олег. – Что ж с тобой приключилось, красавица? Или принц тебя

Вы читаете Душа оборотня
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×