Эти мои слова, произнесенные громко и уверенно в полной тишине, вырвались сами собой и поразили меня не меньше, чем всех окружающих. Напряженная пауза повисла в воздухе...
— Чем можешь доказать такие речи и свою силу?
Да, воистину человеческая история не имеет ни начала, ни конца. Она методично движется по вечному замкнутому кругу, непрестанно переходя в очередной поток времени и набирая иных действующих лиц. Ведь именно этими словами встретили когда-то туареги русского доктора. И я повторил тот же нехитрый трюк, которым он убедил их тогда в своем «колдовском могуществе».
Попросив принести ведро с водой, я незаметно развернул в кармане порошок КМп04, которым в эти дни дезинфицировал воду, набранную из старого колодца, и испачкал марганцовкой руку. Пробормотав несколько клятвенных заклинаний, я опустил кисть в воду и «окрасил ее собственной кровью»...
Мне поверили, и, как оказалось дальше, это облегчило ситуацию для всех, но создало новую проблему для меня. Аменокаль обратился к потомку великого доктора с просьбой излечить его дочь.
Когда я пришел в шатер, одиноко стоящий на окраине поселка, то нашел там женщину, осмотр которой поверг меня в крайне удрученное состояние. У нее была проказа... -
Я уже давно не сомневаюсь, что врачи-материали- сты ошибочно считают болезнями такие состояния тела, как, например, проказа, рак, СПИД или наркомания. Это не болезни, а кара Создателя. Причем человек зачастую несет подобное наказание даже не за собственные грехи, а за «неотработанные» проступки предков, кармически перенесенные на продолжателей его рода...
Лечить их медикаментами — просто бессмысленно! Только истовость собственных молитв и священные обряды духовников его веры могут разрушить причин- но-следственный круг судьбы...
Не просто так отмаливать. Нужно понять причину этой кары Господней и уже конкретно молиться за прощение данного проступка...
Все это я и объяснил вождю. Сказал, что проведу несколько совместных с их жрицей-знахаркой обря дов, чтобы узнать источник греха, наложившего страшную печать на тело его дочери. Но и он пусть по думает, пусть вспомнит и проанализирует историю жизни своей и своих ближайших предков на оселке бескорыстного добра и гуманизма...
После моей встречи с вождем экспедиции нашей разрешили разбить лагерь на окраине поселка. Враж дебное отношение туарегов к незваным гостям постепенно, день за днем, сменилось на доброжелательное. Нам разрешили купаться в их озере, знакомили с обыденной жизнью обитателей пустыни. Мы пробовали асинко — национальную кашу из муки, ячменя и злака тулулып, привозимых караванами из оазисов побережья. Лакомились разнообразными блюдами из фиников — главного продукта питания в пустыне. Ели смокву, кускус и, словно заправские акридофаги, грызли сушеную саранчу. Научились добывать огонь трением сухой палочки акации о дощечку из дерева торха. Пытались правильно заправлять и курить ка льян, печь лепешки в песке. Телевизионщики же с удовольствием жевали смесь табака с едким натрием и попивали финиковую водку — лакби, закусывая хрустящими жареными сцинками.
Сцинки — небольшие ящерицы, которых называют также песчаными рыбами. Они почти постоянно живут в толще песка, передвигаясь в нем с помощью мускулистого хвоста и питаясь всякими личинками. Их выслеживают по выпуклому следу на песчаной поверхности. Туареги ходили на «рыбалку» за сцинками на южный, прогреваемый даже африканской зимой склон своей котловины. Мы безуспешно пробовали ловить этих шустрых пресмыкающихся, но сразу перестали туда ходить, когда однажды увидели на песке характерный «боковой след» рогатой гадюки — самого ядовитого, после толстотелого скорпиона, обитателя пустыни.
Покатались мы и на верблюдах. Туареги держат не только вьючных верблюдов, но и особых — верховых, дрессируемых с детства и называемых мехары. Эти длинноногие поджарые дромадеры способны бежать иноходью, со скоростью до 15 км/час, в течение 10— 12 часов подряд! Именно на них имошаги сопровождают на пастбища стада своих овец и патрулируют пустыню, нападая зачастую на караваны чужих племен, вторгнувшихся в их исконные владения.
В пустыне говорят, что, когда Бог вылепил из глины первого человека, у него остался еще ее кусочек. Тогда он вылепил верблюда и финиковую пальму. То есть все трое — из самого первого и общего замеса...
Узнав, что высушенный и растолченный желудок верблюда — самое сильное в мире средство повыше ния потенции перед ночью любви, наши орлы скупили у туарегов все его запасы.
В том, что туареги-имошаги сохранили первозданное языческое мировоззрение, я не сомневался изначально. Жить на могучих просторах пустыни, полностью зависеть своей жизнью от ее жизни, ежечасно видеть и чувствовать то, что не дано видеть и чувствовать гостю этих мест, — все это возможно лишь тогда, когда ты постоянно находишься в полной гармонии с природой и в почтительном преклонении перед ее могуществом.
Естественно, я быстро нашел общий язык со старухой колдуньей. Мы провели несколько камланий у ночного костра, и «диагноз» несчастья, происшедшего с дочерью вождя, становился яснее с каждым обрядом...
Только поддержка старой знахарки спасла меня от гнева Дулотта, когда я спустя пару дней сообщил ему, что во всем виновен он сам. Мы называли ему имена людей, которых он, ограбив очередной караван, убивал, оставляя в объятиях пустыни без воды и верблюдов. Это было давно, в дни его горячей молодости, но Дулотт помнил всех. Их лица наверняка не раз и прежде мучали его ночными кошмарами, и вот он услышал их из уст белого шамана. Вождь был поражен, потрясен и раздавлен услышанным...
Потом мы долго говорили о судьбе человека, о всеобщем Божественном законе возмездия — каждому, за все содеянное. О значимости раскаяния и покаяния. О путях расплаты. О величайшей силе молитвы, добра и любви, позволяющих исправлять даже законы кармы.
Говорили и о смысле жизни человека. О золоте, заставляющем многих брать на душу кармические грехи. Вспоминали и былые экспедиции к Тимбукту, которые нашли в песках Сахары свой конец...
Вождь ушел в пустыню и отсутствовал три дня. Мы прожили их в томительном неведении и волнительном ожидании развязки. Никто не сомневался, что она неминуема и вот-вот должна наступить, но никто и не предполагал, что развязка этой почти фантастической истории откроет нам совершенно необыкновенные тайны и окажет принципиальное воздействие на ход нашей экспедиции к таинственному городу-призраку...
Дулотт был не только мужественным, но и мудрым человеком. Он знал, где искать поддержку для своей смятенной души. Пески родной пустыни помогли ему осознать услышанное. Любовь к единственной дочери определила смысл дальнейшей жизни. Будто ушел человек с одной душой, а вернулся — с другой. Он знал теперь, как жить дальше.
Когда вождь снова призвал меня к себе, мы уже ни слова не говорили на больную для него тему.
— Ты открыл глаза моей души, а я должен открыть тебе некоторые тайны моего народа, тайны моей пустыни. Ты купался в нашем озере. Почувствовал ли ты его? Понял ли, чем оно является для пустыни?
В ходе экспедиции во многих котловинах мы встречали мелкие соляные озеро-шотты. Редкие осенние дожди иногда заполняют такие котловины водой. За зиму она почти совсем испаряется, и к весне озера превращаются в глиняные трясины, покрытые сверху коварной коркой из соли и глины. Немало неосторож ных путников погубили шотты. Естественно, что купаться в них мы не отваживались.
А озеро туарегов было совсем иным: бездонным, с высокими плотными песчаными берегами и чистой темной водой. Она была настолько соленой, что удерживала на поверхности человека, лежащего в любой позе. Но самое удивительное было в другом: верхние слои воды были жутко холодными даже в дневное пекло. А стоило опустить ноги вниз, и там сразу чувствовалась теплая вода!
Но Дулотт говорил совсем о другой тайне этого озера. По его совету я нырнул с грузом в глубину и взял в бутылку пробу теплой воды. Результат оказался просто невероятным! Вода была пресной! Она не поднималась вверх и почти не смешивалась с солончаковыми грунтовыми водами!!!
