подчеркнуть превосходство целей бессмертного человеческого духа над ценностями еще бренного тела.
Денно и нощно Великие Учителя тысячелетиями бьются в священном Тимбукту над формулой дьявольского заклятия, пытаясь освободить золото от его пут с помощью законов магической алхимии. Посылают они в наш мир то одного, то другого проповедника, пытаясь просветлить наш разум, затуманенный; алчностью...
Но не проста эта задача, ведь равновелик Богу его противник и сильны соблазны, исходящие от желтой манифестации Дьявола. Слаба часть человечества про- тивихсилы...
Люди нашей цивилизации также стали рваться к «Эльдорадо», пытаясь обогатиться, чтобы возвыситься над прочими. Утекать стало золото из подземных хранилищ. Воины-гараманты, как могли, перехватывали его на «дороге золотых колесниц» и возвращали в Тимбукту, помещая в могилы тех, кто осквернил себя непомерной страстью к обладанию желтым металлом. Так было многие столетия...
Два века назад, привлеченные рассказами о золотом запасе, в священный город стали пробираться авантюристы из тех стран, где неустанное обогащение давно стало целью жизни. И когда в конце концов одному из них удалось побывать в заветном городе и узнать его тайны, Великими Учителями было принято решение — скрыть священный город от глаз, застланных алчностью, находящихся во власти дьявольского заклятия.
Для этого магией гарамантов был создан город — двойник Тимбукту. Его пустынный мираж, его иллю зорный призрак в материальном мире, город, в котором может побывать теперь каждый, кто захочет. Но вместо золота там — песок...
Настоящий же Тимбукту виден теперь далеко не многим. Он виден лишь тем, кто знает разницу между истинными и мнимыми богатствами человечества.
И повел меня старик гриот к священным могилам предков, чтобы совершить тасауит — обряд испроше- ния совета. Отодвигали мы надгробный камень шуа- хед, испещренный множеством неизвестных знаков, и ложились в холодный мрак захоронения, отдавая себя во власть алтинен — духов иного мира...
И дозволено было мне пить колдовское зелье борбур и пройти очищение огнем.
А потом мы поднялись на бархан, и увидел я волшебное сияние во глубине пустыни. То светилось зо лото мостовых вечного города. Священного города нашей надежды...
И я пошел в него и был там. А что познал в нем — написал выше...
Совсем наоборот. Только простой человек и может теперь увидеть легендарный город и даже побывать в нем. Весь секрет заключается в том, что два Тимбукту существуют в этом мире. Они — как символы человеческого мировоззрения. Каждый волен увидеть в мечтах тот, что ближе его представлениям об истинных ценностях жизни...
И как хочется верить, что когда-нибудь золотое проклятие спадет со всех людских глаз и легендарный город снова станет единственно-единым, восхищая собой очнувшееся от дьявольских чар человечество.
До середины жизни судьба нас тащит, потом уже только подталкивает.
Владислав Гжегорчик
В Африке мне приходилось бывать неоднократно, но то были целевые экспедиции в конкретные страны. А лет десять назад мы впервые предприняли большое трансафриканское путешествие с самого юга конти нента и до экватора. Через семь стран и десять национальных парков пролегал тогда наш уникальный маршрут.
И вот, когда позади была уже добрая половина пути и мы порядком подустали, было принято решение отдохнуть несколько дней. Благо экспедиция достигла скалистых берегов озера малави, где наконец-то можно было купаться, не опасаясь вездесущих крокодилов и тотального шистоматоза.
Это мельчайшие простейшие, типа амебы, которыми заражены застойные воды озер и заводей рек Африки. Они внедряются в слизистую уретры купальщиков и вызывают потом диффузные кровотечения и боль при мочеиспускании.
Доктор никогда не шутит по поводу здоровья! Этих тварей нужно тут боятся не меньше, чем крокодилов и бегемотов.
Палаточный лагерь мы разбили неподалку от рыбацкой деревушки.
После завтрака одни из нас тотчас отправились загорать и плавать, другие — покупать в деревне не затейливые безделушки. Мы же с Пашей познакомились с местным 12-летним пареньком, по имени Винсент, который за пять долларов с носа предложил сводить нас в горы к великому африканскому шаману.
Около двух часов шли мы по лесной тропинке, пока наконец не увидели глухую деревеньку, состоящую из четырех тростниковых хижин. Шамана на месте не оказалось: он медитировал где-то в лесу. Сигнальный барабан в руках вождя племени гудел не менее получаса, пока из дебрей не показался худой высокий старик, иссохший и морщинистый, как мумия. Одет он был в козлиную шкуру, на голове красовался высокий тюрбан из пестрой ткани.
Мы спросили шамана, может ли он показать нам местный обряд камлания к своим духам. Старик со гласился только тогда, когда узнал, что я и сам являюсь шаманом.
Он снял с себя шкуру козла и, оставшись лишь в одной набедренной повязке, стал готовиться к маги ческому ритуалу. Первым делом он натерся каким-то коричневым порошком, затем этим же составом нама зал нам лбы, а потом дал глиняную плошку со скользкой и холодной белесоватой кашицей, велев нанести ее на виски. Смесь имела кисловатый запах и довольно быстро высыхала, болезненно стягивая кожу. Из другой плошки, в которой курился пучок рыжеватой травы, нам было предложено по очереди вдыхать тон кую струйку зеленоватого дыма, стараясь при этом ни о чем не думать...
Надышавшись до головокружения и с трудом оторвавшись наконец от опьяняющего дыма, мы подня ли глаза на шамана. Он уже был окончательно готов к обряду. На его поясе болтались связки металлических и деревянных побрякушек. На лодыжках и запястьях — черные, белые и красные бусы вперемежку с маленькими колокольчиками. Голову венчала огромная шапка, сшитая, по-видимому, из шакальих хво стов.
Старик снял с шеи небольшой мешочек-кисет и высыпал оттуда зеленовато-коричневые, похожие на спитой чай листики. Набив ими короткую глиняную трубку, он подпалил угольком ее содержимое и сделал несколько глубоких затяжек...
Через минуту глаза его сначала потемнели, а затем подернулись белесоватой пеленой. Губы беззвучно зашевелились... Он отбросил трубку в сторону и, сжимая в руках изогнутый посох, вышел в центральный круг деревенской поляны, огороженный по периметру черепами животных.
Горел костер, три полуголых негра отчаянно отбивали замысловатый ритм на высоких барабанах. Мы же неотрывно смотрели на шамана, словно опасаясь, что он вот-вот может раствориться и исчезнуть.
Старик медленно раскачивался, что-то бормоча, затем неожиданно закричал, подпрыгнул и бешено закрутил бедрами. Побрякушки и бубенцы разлетелись в разные стороны, издавая страшный грохот и треск. Несколько женщин бросили в огонь костра охапки красноватой травы. Повалил густой дым с запахом вяленого мяса, и женщины протяжно и заунывно запели, постукивая в такт деревянными дощечками.
Я чувствовал, как мое лицо наливается свинцовой тяжестью, а голову наполняет приятное тепло. Постепенно все мои мысли испарились, и, казалось, я по грузился в состояние абсолютного счастья. Все вокруг пели, я тоже запел, произнося неведомые мне прежде звуки...
Ритм песни стремительно убыстрялся, и я лихора- дочно старался поспевать за ней, останавливаясь лишь на секунды, чтобы перевести дыхание. Было ощуще- ние, что мелодия льется сама собой, заставляя все тело неистово вибрировать. В то же время сознание остава- лось ясным, позволяя наблюдать происходящее как: бы со стороны...
Продолжали неистово грохотать барабаны, шаман в бешеной пляске гортанно выкрикивал что-то в сторону воображаемых духов. Все части его жилистого тела двигались независимо друг от друга, точно болтаясь в воздухе, будучи подвешенными на прозрачных нитях. Лицо старика напоминало каучуковую маску и постоянно меняло очертания: то казалось широким и круглым, то вдруг становилось совсем длинным
