– Просто было на пергаменте… Дайте-ка сюда, граф, я посмотрю. – Я придвинула карту поближе. – Мне трудно узнавать очертания, чего-то здесь шерамурские картографы перемудрили или недомудрили. Но, по- моему, здесь изображены предгорные княжества Упал, Отжал и Оу-йе. Это государства пограничные, находящиеся вдали от метрополий, но все-таки не совсем безлюдные. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что Ик Бен Банга… то есть Анофелеса, кто-нибудь да увидит. Плохо – потому что я не знаю пограничных княжеств, где тепло встречали бы вооруженных чужестранцев.
– Ничего, прорубимся! – бодро заявил Ауди.
– До этих княжеств еще нужно добраться, – сказал Кирдык. – На пути у нас нет ни одного государства, только степь да степь… А в степи гуляют кочевые племена – наши сородичи – урхи и урки. Совсем нецивилизованные. Могут и съесть.
– Кто бы говорил! – высунулся Шланг. – Можно подумать, вы этим брезгуете.
– Кто бы понимал! Басни об оркоедстве – досужая выдумка западных писак! Мы своих собратьев не едим… почти.
– А Дикие Хозяйки сюда не забредают? – я не надеялась на положительный ответ, просто хотела погасить межнациональный конфликт. Да и писка слышать не люблю.
– Нет. Слишком далеко.
– Жаль, с ними бы я договорилась.
По крайней мере, во время прошлого вояжа Дикие Хозяйки, терроризирующие Жуткие пустоши, помогли мне и моим спутникам. Но лишь по принципу «враг моего врага – мой друг», поскольку тогда мы сражались с их извечными противницами – Бешеными Бабками.
Впрочем, не уверена, что этот номер удалось бы повторить. Королева Варвара упоминала о боях с засланными казачками и орками. А среди нас есть суржик и орк. Правда, Ласкавого можно по-прежнему называть Загремимом-оглы, а Кирдыка выдать за уроженца Чифаня… но к чему все эти умопостроения, если встреча с Дикими Хозяйками нам не грозит?
А к тому, что не стоит зарекаться.
– Ах, Балалайские горы, – произнес граф Бан с неожиданной мечтательностью в голосе. – Не думал я, что когда-нибудь увижу их воочию. Ведь с отроческих лет я посвятил себя служению императору. Но признаюсь, что нередко я представлял себе эти заснеженные вершины, где убеленные сединами жрецы хранят тайну амриты – напитка богов, и небесные танцовщицы-апсары тщатся соблазнить аскетов- отшельников, разбудив змея Мандолини… Шланг, молчать! – прервал он свой монолог, увидев, что миннезингер открыл рот. И добавил: – Поэтому главное для нас – не впасть в соблазн, прельстившись этими чудесами, и сохранить верность исконно западным ценностям.
«Чудеса, как же, – подумала я. – Это верно, чудес там должно быть выше горных пиков. Но и чудовищ тоже, насколько я слышала».
К сожалению, шерамурские мудрецы, сделавшие надпись на карте, были правы. В Балалаях, Дебете и близлежащих местностях водятся демонические существа многих разновидностей. Всяческие ракшасы, асуры, даки и наги. По свидетельству выживших очевидцев – малоприятные твари. А что до приятных и даже обольстительных, то кроме безвредных, разве что чрезмерно озабоченных апсар, есть еще кровожадные дакини…
Странно, что соседство с балалайскими аскетами и дебетскими монастырями никак не влияет на эту нечисть. Или наоборот, святые ее приманивают и раззадоривают. А поскольку праведников уесть, как правило, не удается, демоны отыгрываются на мирных путниках.
Одна надежда: мы – путники не слишком-то мирные.
Впрочем, до всей этой публики, как справедливо заметил Кирдык, еще предстояло добраться. А я привыкла бороться с трудностями в порядке их поступления. Сейчас предстояло обеспокоиться о двух вещах: о снабжении нашего отряда провиантом – все запасы мы уже подъели, и о возможных стычках с кочевниками. С первым, слава богам, сложностей не возникло. Кроме Ауди и Шланга, от которых толку было никакого, все умели либо добывать пищу, либо ее готовить. Граф Бан оказался опытным охотником. У него было вышло разногласие с Кирдыком, повадившимся бить сусликов. Граф-воевода настаивал на том, что сусликов есть не подобает. Но степняка неожиданно поддержал конунг Ауди. Он нашел сусликов вполне приятными на вкус. Ласкавый считал, что вкус так себе, но зато в сусликах много сала. Миннезингера никто не спрашивал, но он и без того сметал все, что можно и нельзя. Поэтому его сетования на то, что он до и после периода славы не ел досыта, уже не трогали. Короче, от бескормицы ни мы, ни лошади не страдали. От жажды тоже – здесь все-таки была степь, а не пустыня, и Кирдык умел находить родники, не растеряв этого умения за годы службы в ОНО.
А вот с кочевниками так гладко обойтись дело не могло. И не обошлось. Но совсем по-другому, чем мы ожидали.
С начала нынешнего лета попадание на пожар стало для меня недоброй традицией. Хотя, если Золотой Фазан, за которым мы все охотились, и есть легендарная жар-птица, чего иного приходится ждать?
До того, как на нас пахнуло дымом, мы покинули территорию Оркостана. Не знаю, как Кирдык это определил, по мне степь как раньше выглядела, такой она и осталась.
И тут Кирдык поднялся на стременах, привычно потянул носом и сказал:
– Горит… Давно горит.
Через несколько мгновений я и сама почувствовала запах паленого. Но для того, чтоб определить, давно ли горит, у меня недостаточно тонкое обоняние.
– Что здесь происходит? – спросил граф Бан.
– Набег, – с уверенностью ответил Кирдык. – Урки напали на урхов. Или наоборот.
Конунг Ауди довольно заурчал и потянулся за топором.
– Погоди, – остановила я его. – Я не скальд, но тоже могу сказать вису.
– Плохая виса!
