догадки.
– А поужинать? – полюбопытствовал Кирдык.
– Вам, оркам, лишь бы жрать! – съехидничал Шланг.
– Сам как будто меньше лопал, пискун!
Миннезингер был расстроен больше всех. Он-то надеялся уже сегодня избавиться от своего проклятия. Ничего не поделаешь, не свезло.
Пока мы поднимались по лестнице, Гверн спросил:
– Ты в какой келье остановилась?
– А тебе что за дело? Подселиться ко мне собираешься?
– Собираюсь. Имею полное право. Мы, между прочим, официально не разведены.
– С ума спятил! Здесь же монастырь!
– Мужской!
– Да тут половина келий пустует!
– Вот я и посмотрю, каждый ли в своей келье ночует. Ужо проверю я, кто тебя по ночам навещает! Тоже мне, соратники в борьбе… Рожи мне их не нравятся, кроме разве что графа Бана. А остальные, особенно орк и восточный купец…
– Он суржик на самом деле.
– Неважно. Все равно видно, что прохиндей. В общем, не доверяю я им.
– Можно подумать, что я доверяю… И хватит уже. – Я вдруг почувствовала, что страшно устала, хотя вроде было не с чего. Должно быть, купание так подействовало. То есть я надеялась, что купание, а не магия. – Если хочешь, подселяйся и сторожи. А я собираюсь спать. И если ты разбудишь меня без уважительной причины, как то: пожара, потопа, землетрясения или нападения врагов, я очень разозлюсь.
И что вы себе думаете?
Не разбудил.
Вот и верь ему потом, что он не развлекался все эти месяцы с апсарами и дакинями. А все сцены ревности – для отвода глаз!
Едва взошло солнце, настоятель устроил общую побудку. Вместо колокольного звона, который я ожидала услышать, раздалось хрипение труб с монастырской башни. Дудели оба монаха. Звуки отнюдь не ласкали слух, и не способны были поднять разве что мертвого.
Но, когда мы собрались у настоятеля, наши попутчики из Оу-йе отсутствовали, и я поначалу решила, что им и трубы нипочем. И ошиблась. Хлопнув в сухонькие ладошки, преподобный Читтадритта провозгласил:
– Мои добрые гости! Братья Дырбулщир и Дамбо сообщили, что посланцы князя Бо-яна, изменив своему долгу, покинули монастырь через один из подземных ходов.
– И монахи им не помешали?
– Они что, тоже поперлись в долину Сбычи Мечт?
Не сговариваясь, мы с графом Баном произнесли это одновременно.
– «Нет» на оба вопроса. Мы, монахи, верны позиции недеяния. Но братья проследили, куда пошли те трое. Они выбрали иной ход, не тот, который ведет в обследованную вчера долину. И это помогло мне разрешить загадку, терзавшую меня этой ночью.
– Так вы догадались, куда направился злодей… то бишь пандит?
– Да. И это меня радует. Потому что цели своей ему не достичь. Так же, как этим троим. Мы можем продолжать отдыхать и предаваться созерцанию. Сейчас братья подадут чай и цзамбу.
Почти все при упоминании о завтраке оживились. Кроме меня – потому что мне не нравился здешний чай, и графа Бана, который завсегда помнил о долге.
– Святой отец! Мы сюда не чаи распивать прибыли! Извольте объясниться.
– То же самое могу сказать и я. Вы ведь тоже поведали мне не всю правду. Видимо, вы такой же искатель амриты, как многие другие до вас.
– Значит, не лгут, что монастырь имеет доступ к напитку бессмертия? – высунулся Кирдык.
– Для начала – выпьем чаю. А потом поговорим о том, о чем умолчали вчера.
Принесли чай с этой самой цзамбой – помянутой раньше болтанкой из муки. Торжественного трапезования, как вчера, не получилось.
– Я ни от кого не скрывал, – сердито повествовал граф Бан, что происхожу от одного из соратников герцога Передоза, по прозвищу Дуб. Но я не предполагал, что эти подробности имеют значение!
– Мудрецы учат, что демоны таятся именно в подробностях.
– Хорошо. Вернувшись на родину, герцог Курвляндский навестил семьи своих погибших товарищей, среди них и нашу. С моим пра-пра-пра-пра-прадедом, который был тогда отроком, Дуб долго беседовал, и рассказал историю своих приключений. Эта история передавалась в нашем роду от отца к сыну, из нее я узнал и о монастыре Невидимых Миру Слез, и о существующих там проходах в тайные долины и скрытые страны…
– Так герцог Курвляндский действительно побывал в Камбале? – спросила я. За моей спиной Ласкавый
