– Поэтому я решила отпустить вас. Биа! – Девушка выглянула из-за двери. – Проводи этих. Мегакло, проследи, чтобы им дали что-нибудь поесть. А после выпроводи их за ворота.
Вид у Аглибола и Келея был одинаково ошарашенный. Хтония и Никта отнеслись к моему решению совершенно безразлично. У Митилены было каменное лицо.
– Пошли вон! – сказала я, не дожидаясь, пока Аглибол не разразится очередной тирадой о превосходстве расы героев.
Едва лишь они вышли, Келей, доселе сдерживающий ярость, вскипел.
– Я понимаю, что ты хочешь убить его великодушием! Но нет ничего хуже для Военного Вождя, чем доброта! И всякому великодушию бывает предел!
– Вот именно. Поэтому я лишаю его возможности умереть, наслаждаясь собственным величием. Но моя забота, конечно, не о том, чтобы Аглибол потерял лицо, а чтобы выяснить, где город атлантов. Где не сработал допрос, сработает слежка.
Сообразив, к чему я веду, Келей так и залился.
– А я-то думал, ты у нас вдруг добрая стала! – он хохотал и бил себя по колену кулаком от удовольствия.
– Вот за это ты сам за ним вслед и отправишься. Возьмешь еще двоих – кого, сам решай. И еще. Я уверена, что город не на материке. А они все – явно не моряки. Они будут искать способ переправиться. Если сможешь укрыть лодку на берегу – возьми на корабле полегче. Не обязательно следовать за ними до самого конца, достаточно найти верное направление. Ясно?
Он кивнул и тут же вышел, погрузившись мыслью в поставленную задачу.
Митилена посмотрела на меня. Ее лицо перестало быть страшной каменной маской, напротив, в нем читалось несомненное удовольствие.
– Помнишь, я тебе говорила насчет «опыта унижения»? Ты, кажется, начала кое-что в этом понимать.
– Не думаю, – искренне ответила я.
После этого явилась Мегакло и довольно сварливо объявила, что все уже набили брюхо, даже атлантские свиньи являются нас обжирать, и только Мирина, раз ее не убили в сражении, решила умереть голодной смертью.
Я взяла кусок жареного мяса и горячую лепешку (несомненно, из запасов крепости, у нас хлеб давно кончился), которые она принесла, и, жуя на ходу, вышла проверить, ушел ли Келей.
Он взял с собой Гериона, уже доказавшего свою полезность в подобных поручениях, и еще одного финикийца с «Крылатой». Я была уверена, что Аглибол постарается предупредить своих соплеменников, и что город их находится где-то на острове, в некотором отдалении от побережья. Оставалось надеяться на ум и ловкость лазутчиков.
Затем я вернулась в жилище коменданта. Ночевать я там не собиралась, но хотела кое-что осмотреть. Я все же очень мало знала об атлантах… Вдруг я найду то, что поможет мне узнать… какие-то записи?
Я их нашла. То есть вначале я не поняла, что это записи.
В углублении стены стоял лубяной короб, я его вытащила, крышка съехала, и на меня посыпался ворох папирусов.
Я видела папирус в Трое. Поскольку его приходилось ввозить издалека, там он считался предметом роскоши. Здесь, видимо, нет, раз я нахожу его в какой-то пограничной крепости довольно небрежно хранящимся.
Свитки были покрыты значками. Сначала я решила, что это какие-то рисунки. В те времена я еще ни разу не видела письмен Черной Земли, но, как уже говорила, грамоту финикийскую и ахейскую знала.
То, что я увидела здесь, было на нее ничуть не похоже. Вообще ни на что не похоже. Значки располагались не строчками и не столбцами, а по кругу. Все же я заметила, что некоторые значки часто повторяются. На разных свитках мне встречались одни и те же символы, но расположенные в разном порядке. Нет, это были, не рисунки, а какая-то неизвестнаямне письменность. И я ни с чем не могла ее сравнить, хоть и вглядывалась в свитки до рези в глазах.
Аглибол, как ни крути, прав. Я не знала их языка. И не смогу выучить его самостоятельно. Впрочем, я слишком много хотела от первого дня в крепости. Все узнать, все разведать, все устроить. Хотя, конечно, я все равно это сделаю. Уже совершенно ясно, что рано или поздно атланты нанесут ответный удар. А у меня нет никакого желания оказаться в положении обороняющейся стороны. Если же придется, мы должны как можно лучше к этому подготовиться.
Я убрала папирусы в короб и отправилась на стены – проверить часовых. И только после этого уснула.
Весь день ушел на установление порядков в крепости и подсчеты продовольствия – они оказались обширны.
Мегакло ликовала – народ соскучился по хлебу. Ей вызвался помогать Менот – никто, мол, лучше фригийцев не понимает в хлебе, а что до коров и коз в хлевах, на которые уже ножи заточили, так мы не дорийцы какие-нибудь дикие, чтобы черную похлебку жрать. Зато почти полное отсутствие вина вызвало у того же Менота приступ разочарования. Потом Диокл, Нерет и Аргира, замещавшая Келея, отчитались в корабельных делах.
В общем, все шло своим чередом – здесь была не Самофракия, люди успели притереться друг к другу. Мы установили порядок несения стражи и корабельных вахт, воинских упражнений и охоты так, чтобы никто не надорвался, но и не бегал от дела.
Энно пользовала раненых, Анайя занималась лошадьми, как пойманными, так и захваченными.
Аэлло с Киреной разбирались в арсенале с помощью Мениппа. Там имелись в основном копья, большие щиты, мечи – короткие, прямые и с кривыми клинками, несколько напоминавшие серпы, луки со стрелами. Из защитного вооружения нашлись островерхие шлемы, чешуйчатые панцири и панцири кожаные, подбитые мягкой тканью. Все это было из бронзы, но среди трофеев оказалось оружие и латы из железа, несомненно,
