достояние благородно рожденных.
Кстати, никому не пришло в голову снять с башни голубое атлантское знамя с изображением солнца. Я всегда была равнодушна к подобного рода символам, а остальные, видимо, просто забыли, да и недосуг. На следующий день мы отправились в конный разъезд впятером: я, Хтония, Кирена, и еще две молодых всадницы – Бронте и Меланиппа.
Мы ехали шагом. Через несколько часов мы миновали плодородную полосу, окружавшую крепость. В зелень вклинивались белые языки песка. Солнце пекло. Впрочем, бывало нам и жарче. Я осматривалась, запоминая черты местности.
– Что-то есть непонятное в этой стране, – нарушила молчание Кирена. – Что-то неправильное. То лес, то пустыня. Жара, и вдруг сыростью веет, будто поблизости озеро или болото. И эта крепость на берегу, и ни единого корабля…
Она была права. Но еще более странно было слышать эти речи от Кирены.
– Что ж, – отвечала я, – это теперь твоя страна, ты ее выиграла, ты с ней и разбирайся.
Я приподнялась. Впереди тянулись песчаные дюны. Высокие холмы мешали разглядеть окрестности.
– Едем дальше, – предложила я.
Хтония кивнула и заметила:
– Но не стоит излишне углубляться в пустыню.
Мы перевалили через бархан. Дул опаляющий ветер. Я первый раз видела такой белый песок. Он был жесткий и крупный, и копыта лошадей хрустели по нему, словно дробя кости. Может быть, однообразие пустыни притупило внимание. Или мы размякли от жары. Во всяком случае, мы пропустили мгновение, когда на белом песке появилось черное пятно.
Она уже спустилась с дюны, когда мы ее увидели – фигура в черной бесформенной хламиде от шеи до пят, с высоким посохом, конец которого был изогнут, как змеиный хвост. А на лице… Почему-то, увидев ее, я сразу успокоилась, хотя эта личина предназначалась для того, чтобы пугать. Кожаная маска с устрашающей харей (в ярком солнечном свете она казалась грубо намалеванной), изо рта торчали заостренные клыки какого-то хищника. Ветер носил и трепал закрепленные полосы тонкой кожи, они шелестели и свивались в клубки.
А успокоилась я потому, что поняла, наконец, каких таких «гар-гар» имел в виду Аглибол.
Горгоны или гарпии – древние жрицы Богини в ее темной ипостаси. Когда-то они главенствовали в Алии, тогда еще не звавшейся Землей Пелопа, но когда ахейцы принесли туда власть мужских богов, их всех истребили. Это было почти полтысячелетия назад, и во внешних странах о горгонах-гарпиях сохранились одни лишь страшные сказки.
Да, много страшных слухов о них доходило до меня во время походов. Например, будто они одним взглядом превращали человека в камень. Может быть, какие-нибудь простаки, завидев такую личину, каменели от страха? И все. И потом, разве убийцы, особенно если это мужчины, не пытаются всегда опорочить убитых, особенно если это женщины? Собственную грязь и низость приписать жертвам, дабы оправдаться и возвыситься?
Нет, я не могла поверить тому, что рассказывали о горгонах. Но так или иначе, я их никогда не видела. Жили только легенды о них. А в Земле Жары, выходит, горгоны все еще сохранились…
– Приветствую служанку Богини! – резким, каркающим голосом произнесла горгона. Говорила она на храмовом языке, в столь древней его форме, что он почти повсеместно вышел из употребления. Но в Темискире его еще помнили.
Мои спутницы, возможно, несколько хуже, но тоже поняли.
– Хвала и слава Ей! – ответила я.
– Мы ждали тебя давно, служанка Богини, служанка, чье имя означает «Госпожа».
– Откуда вы знали, что я появлюсь?
– Змеиное Болото знает все! – я вспомнила, что в легендах жилищем древних жриц также назывались болота. – Ты должна была прийти и втоптать в грязь солнцепоклонников!
– Они – ваши враги?
– Они – враги Богини. Мы изгнали их с плодородных земель и озер, но они укрылись в море, а их прибрежные крепости оскверняют Ее владения.
Голос ее ломался и падал, но лицо оставалось скрытым от нас под неподвижными чертами маски. Рука, вцепившаяся в посох, худая, с длинными ногтями, принадлежала старухе.
– Вернись на побережье, служанка Госпожи и госпожа слуг. Принеси в полночь у воды жертву Семи духам бездны, и громко выкрикни имя врага!
– Что все это значит? – вмешалась Кирена.
С ее трезвым взглядом на вещи горгона, вероятно, казалась просто помешанной. Но взгляд из-под маски по-прежнему был обращен на меня.
– Слушай голос Богини! Слушай голос Болота! – Она уже говорила, ритмически раскачиваясь и выпевая слова, словно закли ная. – С посрамления гордых Обновлением крови Обновленьем Богини. Раз сочти и еще половину – Змея поглотит Солнце!
С последними словами она швырнула посох оземь, и он тут же превратился в змею. Извиваясь и шипя, черный аспид заструился по песку и исчез между барханами.
Кони захрапели и рванулись так, что мы их с трудом удержали. А когда справились, Горгоны не было и следа.
Я посмотрела на лица моих спутниц и объяснила:
