сообщения, поступившие на мой номер, и оставить одно для Брюса. Набросав в автомат неимоверное количество фунтов, я наконец дозвонился до Америки. В трубке послышалось: «На ваш номер поступило семь сообщений» .
К сожалению, я был вынужден прослушать каждое, поскольку изобретательный Брюс любил устраивать сюрпризы, ловко запрятывая определенную информацию
в какое-нибудь длиннющее сообщение. Таким способом он проверял, кто из его подопечных не просто нажимает кнопку и уходит на кухню, а слушает все словоизлияния начальника до конца. Например, как обычно что-то бубня насчет необходимости увеличить число деловых визитов, он мимоходом бросал: «Каждый, кто отправляет мне сообщения раньше пяти, может завтра получить вкусный обед» . Торговые агенты, не являвшиеся на обед к назначенному времени, в тот же вечер получали сообщение от Брюса, который требовал объяснений. Рассудив, что ответить на сообщения из дома я сегодня (равно как и в последующие три дня), хоть убей, не смогу, я понял: необходимо убедиться, что на этот раз меня не ждет никаких сюрпризов.
Прослушивая сообщения, я глядел на моего девятнадцатилетнего братца с классической внешностью американского студяги: этот парень в отроду не стиранной бейсболке с натянутым на глаза засаленным козырьком делал мне с той стороны стекла разные знаки: мол, какая скучища, меня это достало выше крыши, сколько можно тут околачиваться. Когда красноречие моего босса на том конце провода наконец иссякло, я облегченно вздохнул: среди всех сообщений не было ни одного с сюрпризом. Я тут же принялся наговаривать сообщение для Брюса, на этот раз на тему работы с возражениями. Не успел я проговорить и тридцати секунд, как услышал громкий звук, похожий на гудок мусоровоза, который дает задний ход. Высунувшись из будки, чтобы определить источник раздражающего звука, никаких машин я не увидел. Патрик бросил на меня недоуменный взгляд, и я продолжил свою речь, показывая на ухо и вопросительно разводя руками: откуда этот шум? (Никогда не пренебрегая осторожностью, я не хотел лишний раз вызывать подозрений у чуткого Брюса и поэтому объяснялся с братом жестами.) Патрик пожал плечами: какой шум?
Потом до меня дошло: это телефон гудит! Монетки почти закончились! В панике я стал говорить с бешеной скоростью. Одновременно я лихорадочно протягивал дрожащие руки Патрику с мольбой о мелочи. Почувствовав всю серьезность ситуации, он засунул руку в карман и достал пригоршню… всякого хлама: ключи, бумажные носовые платки (использованные и чистые вперемешку), скомканные бумажные деньги… Наконец в его ладони появилась кучка монет. Я все это время продолжал говорить, на фоне непрекращающегося пиканья, которое становилось все громче, потому что денег в автомате оставалось все меньше. Я затащил брата в будку, чтобы он накормил жадный аппарат денежными средствами. Воюя с непослушными монетками, как несчастные герои фильмов ужасов, пытающиеся вставить ключ в замочную скважину в предчувствии приближения убийцы, Патрик с грехом пополам умудрился засунуть в щель где-то половину из того, что у него было. Остальные раскатились по полу. Этого хватило, чтобы не оборвать соединение, но было недостаточно, чтобы автомат перестал пищать. Время было на исходе, и больше ничего не оставалось, как прокричать в телефонную трубку: «Брюс, ты извини! Тут эта цистерна с бензином всем дорогу загораживает!» Наконец, я нажал на кнопку с «решеткой» , набрал номер Брюса в голосовой системе и отправил сообщение. Пока мы с братом бежали на стоянку такси, он бросил мне: «Ты должен мне пятнадцать фунтов» .
На другой день я снова набрал номер нашей голосовой системы: хотел убедиться, что мои усилия не оказались напрасны. Первое же сообщение, которое я услышал,
было следующего содержания: «Привет, ребята! Это Брюс. Прослушайте следующее сообщение, которое прислал мне Джейми. Он рассказывает о новом возражении, с которым столкнулся в беседе с акушером-гинекологом из Форт-Уэйна. Поблагодарим Джейми. Парень, ты настоящий командный игрок» .
Да-а, это стоило пятнадцати фунтов.
Глава Седьмая
Сам себе режиссер
Выяснилось, что быть командным игроком далеко не так важно, как казаться им. Всем моим коллегам было прекрасно известно, как это просто — давить сачка на нашей работе, и в наших кругах часто ходили слухи о торговых представителях, которые, несмотря на это, демонстрировали чудеса трудолюбия, а также об их антиподах — отъявленных тунеядцах. Поэтому необходимо было сделать все возможное, чтобы братья по цеху не заподозрили во мне никчемного халтурщика, каким я на самом деле всячески стремился быть. Я был намерен создать образ Джейми Рейди — образцово-показательного агента.
Многие считали, что опрятный внешний вид — залог успеха в нашем деле. Однако я по опыту знал, что такой имидж не вяжется с человеческим представлением о типичной рабочей лошадке. Возможно, на первый взгляд это противоречит здравому смыслу, но не стоит забывать, что нормальные торговые агенты (а не такие оболтусы, как я) вставали задолго до десяти и начинали свой рабочий день уж точно до обеда. Поэтому еще до полудня их рубашки успевали помяться, утренние следы от подушки на лице разглаживались, а укладка уже не держалась. Чтобы быть похожим на этих благодетелей человечества, мне нужно было соответственно изменить внешность.
Приготовления начинались еще до похода в душ. Если я знал, что из дома должен буду выйти вскоре после подъема (то есть не успею посмотреть последний выпуск спортивных новостей), то вынимал из морозилки пару кубиков льда и ложился на пол, предварительно подложив под голову полотенце. Я брал лед и начинал методично водить им вокруг глаз, надеясь придать своей заспанной физиономии свежий вид.
Хорошенько поработав над мешками под глазами, я направлялся в ванную. Меньше всего мне хотелось, чтобы от меня шел запах человека, только что вылезшего из душа: это выдало бы меня с потрохами. Воспользоваться одеколоном? Тоже не выход. Бритье перед деловой встречей занимало гораздо больше времени, чем обычно: требовалась особая осторожность, чтобы не порезаться. Иначе некоторые порезы не успевали зажить к началу встречи. Еще одной сферой, требовавшей пристального внимания, была прическа. После мытья я не просто промокал голову полотенцем, а старательно вытирал волосы насухо. Геля я использовал в лучшем случае самую малость, чтобы казалось, будто я укладывался несколько часов назад.
Если встреча с коллегами проходила в обеденное время, я обычно надевал сильно мятую белую рубашку. В подходящий момент разговора я спрашивал у присутствующих, не знает ли кто хорошей химчистки. «Я хочу сказать, они это называют «хорошо накрахмаленная» ? Я всего четыре часа назад надел эту проклятую рубашку, а выглядит так, будто я в ней спал!» Если встреча с коллегами проходила в послеобеденное время, я предусмотрительно доставал из холодильника бутылку соуса сальса или кетчупа и перед выходом из дома сажал на рубашке пятно, на самом видном месте. Меня, естественно, спрашивали, что случилось. Скромно потупив взор и пожимая плечами, я отвечал: «За обедом у меня были проблемы с координацией» . Я рассчитывал, что это создаст впечатление, будто я начал работать задолго до полудня.
Еще одним хорошим способом состроить из себя трудягу было опоздание на деловую встречу. Вбегая в ресторан в десять минут первого, я с придыханием выпаливал: «Простите, ребята, за опоздание, но доктор Джонсон никак не могла остановиться]» Было очень важно сослаться на врача, известного своей болтливостью: тогда каждый мог пересказывать мою историю, и можно было не бояться, что коллега скажет доктору Джонсон: «О, я слышал, на прошлой недели вы здорово поболтали с Джейми» . Но если бы я перегнул палку и похвастался беседой с врачом, известным своей недоступностью, то на подобное замечание он мог бы отреагировать недоуменно: «А кто такой Джейми?»
С другой стороны, когда мне предстояло появиться на совещании районного или межрегионального уровня, я действовал с точностью до наоборот — выглядел подтянутым и приезжал даже заблаговременно. Такова уж была корпоративная культура РЫгег, что опозданием считалось прибытие менее чем за пятнадцать минут до начала, поэтому на встречу необходимо было явиться и в самом деле рано, чтобы тебя
