– Я буду в окно смотреть – сразу увижу, когда ты вернешься, – сказала она напоследок.
Хозяева, работники и Берест отправились в село, тетка Нейнел пошла прилечь, а Ирица с прялкой села около у открытого настежь окна. Время шло, лесовица чувствовала, что солнце начинает припекать. Не стоило ждать Береста раньше полудня. Тетка Нейнел, кажется, уснула. Ирица выглянула во двор, погладила сторожевого пса, посидела рядом с ним, потом снова вернулась в дом. День был уже в самом разгаре… Из окна Ирице была видна опушка леса, на ней холм, а за ним – дорога в село.
Внезапно лесовица увидела высокого, светловолосого парня, который появился из-за холма на дороге. На хутор торопливо возвращался хозяйский сын Норен.
Ирица вскочила и выбежала в сени, открыла дверь и встала на крыльце. «Почему это?» – подумала она. – «Возвращается один, а где вся семья?»
Когда Норен открыл калитку, Ирица быстро подошла к нему:
– Праздник уже кончился?
– Чего это ты так встрепенулась? – оскалил зубы Норен. – Не меня ждала?
– Береста…
– Ах, Береста? – переспросил Норен. – Побили твоего Береста. Хвалился он много. «Я, да возьму верх!» А побили его так, что не в сказке сказать.
Ирица вздрогнула.
– Побили?
Она метнулась к калитке, оглянулась:
– Где мне теперь его искать?
– Ладно, пошли, я тебе покажу. Это не в селе – в поле… Ишь, побежала, – недобро добавил Норен.
– Он в поле? – Ирица уже открыла калитку. – Пойдем скорее… Пойдем, – настойчиво тянула она за собой хозяйского сына, который шел медленнее ее и отставал.
– Куда ты так бежишь? – Норен ускорил шаг, когда они с Ирицей углубились в лес, и догнал ее. – Твой Берест – нищий бродяга, да еще он пустой бахвал: говорил, что победит, а самого измолотили до полусмерти. Да и зачем он тебе, а, Ирица? – он изловчился и схватил ее за руку. – Ну, зачем? У него же ни кола ни двора…
Ирица из всего услышала только то, что Береста «измолотили до полусмерти». Она попыталась вырвать руку:
– Пусти! Я все равно пойду туда.
– Сейчас пойдешь! – вдруг хрипло сказал Норен и, притянув ее к себе за руку, столкнул с дороги в кусты.
– Не дури! – сквозь зубы твердил он прямо в лицо Ирице. – Думаешь, ты ему сама нужна? Ты ведь помешанная, ты метлы от ухвата не отличишь! Он тебя держит заместо жены, а потом прогонит, когда надоешь.
– Мне надо идти, отпусти, – повторяла Ирица, упираясь свободной рукой в грудь Норена. – Отпусти, отпусти!..
Хозяйский сын больше не слушал ее. Не чувствуя, как маленькая лесовица пытается его оттолкнуть, он перехватил ее обеими руками, одной – за плечи, другой – за волосы, и Ирица не могла уклониться от его непрошеного поцелуя. Лесовице было больно и трудно дышать, не помня себя от страха, она рванулась, – и лента, зацепившись за руку Норена, слетела с ее волос. Норен встретил ее взгляд… От страха и негодования глаза Ирицы ярко светились зеленым огнем из-под упавших ей на лицо растрепанных прядей. В волосах Норен ясно различил звериные, кошачьи уши…
– Лэри! – вырвалось у него полушепотом. – Лесная тварь!
Но тут Ирица выскользнула из его рук. Вокруг повсюду были заросли, и лесовица исчезла, растворилась среди кустов, замерла в неподвижности, слилась с лесом. Теперь Норен не мог бы ее найти, даже если бы смотрел в упор.
Но Норен и не думал ее искать. С криком «Лэри!» он кинулся бежать прочь отсюда.
Чувство отвращения и ужаса гнало лесовицу все дальше и дальше в чащу. Только выбившись из сил, она остановилась и снова спряталась. Некоторое время она стояла неподвижно, вслушивалась в звуки леса. Кажется, уже безопасно…
Лесовица спустилась в овраг и напилась из ручья, пригладила растрепавшиеся волосы… До сих пор ее била дрожь. «Это не мой лес, что я тут делаю?» – была первая мысль. Место, где она появилась на свет, было далеко, она чувствовала, в какой стороне. Она закрыла глаза, вспоминая. Случилось что-то страшное, на нее напали, как волк нападает на олениху.
Люди – это опасно, от них надо бежать. «И „я“ убежала… Кто – „я“?»
Она с трудом вспомнила, что у нее было имя. Ей дал его человек. Он называл ее Ирица.
«Больше не будет называть – ведь „я“ вернусь в свой лес» Лесовица вздрогнула и закрыла лицо руками. Воспоминания нахлынули потоком. Берест проиграл, и его «измолотили до полусмерти», так сказал другой человек, Норен, который пытался ее обнять… Но Берест раньше тоже обнимал ее – почему же тогда ей было хорошо, а сейчас так плохо? Лесовица снова решила: «„Я“ уйду обратно в свой лес».
А Берест? У лесовицы дрогнуло сердце. Ему больно. Он не взял верх в единоборстве, как обещал. Ирице представилось, что он лежит на земле, и лицо у него такое же, как было, когда она в
Преодолевая страх, прячась от каждого шелеста листьев, лесовица стала бесшумно пробираться обратно к человеческому жилью.
