Ирица не помнила, сколько прошло времени, пока она убегала и возвращалась назад. Было еще светло. В деревьях шумел ветер. Неожиданно лесовица уловила другой шум. Кто-то напрямик продирался сквозь заросли.
– Ирица! – услыхала она знакомый голос. – Ирица, где ты! Откликнись! Э-гей!
«Человек!» Лесовица снова ощутила страх перед людьми, который заставлял ее бежать и скрываться. Она исчезла, замерла, прижавшись к древесному стволу. Берест появился из зарослей прямо перед ней. Ирица стояла, а он смотрел на нее – но не мог увидеть.
– Ирица! – крикнул Берест.
Ему ответило только лесное эхо.
Ирица заметила: одна бровь у него разбита, в запекшейся, плохо отмытой крови. Он завертелся на месте, оглядываясь по сторонам.
– Ирица! – и, махнув рукой, пошел прочь.
Берест не скрылся из виду: остановился у матерой сосны и уткнулся лбом в ее шершавую кору. Ирица почувствовала, что ей больно дышать… Через миг она уже стояла позади Береста, протягивая руку – и боясь прикоснуться к человеку.
– Я здесь… – она все-таки тронула его за плечо.
Берест сначала замер, потом быстро обернулся:
– Ирица!
Нет, он не лежал на земле с побледневшим лицом и закрытыми глазами. Его глаза просияли.
– Что с тобой? – укоризненно заговорил Берест. – Ирица, почему ты ушла в лес, даже тетке Нейнел ничего не сказала? Я тебя ищу, ищу… Я взял верх и получил награду. Теперь мы свободны! Что с тобой?
Он обнял лесовицу, чтобы утешить. Ирица отшатнулась:
– Не смей меня трогать!
Она попыталась оттолкнуть Береста, упершись ладонями ему в грудь, как недавно отталкивала хозяйского сына. Глаза лесовицы засверкали гневным и диким зеленым огнем. Казалось, она вот-вот зашипит, как кошка. Берест изумленно приоткрыл рот.
– Да что ты!
Но лесовица вырвалась, сильно полоснув ему по руке ногтями… Берест охнул от неожиданности.
Он ничего не понимал. «Что я сделал?!» – мелькнуло у Береста. А может быть, просто кончилось время, на которое он сумел заклясть лесовицу, и теперь она вновь боится его и прячется, и хочет вернуться в лес?
– Ирица, подожди! Не беги от меня! – воскликнул Берест. – Я тебе ничего не сделаю, только не беги!
Ирица отскочила подальше и спряталась за ствол той сосны, к которой только что прислонялся Берест. Но она не скрылась от него, а смотрела из-за дерева испуганно и возмущенно.
– Что же мне, уходить? – упавшим голосом спросил Берест.
Ирица почувствовала, что у нее сжимается сердце.
– А ты совсем уйдешь? – спросила она.
– А ты меня совсем гонишь?
Ирица не ответила.
– Ты пойдешь со мной на полночь? – говорил Берест. – Туда, где мой дом?
– Пойду… – лесовица осторожно вышла из-за сосны и остановилась, печально глядя на человека. – Только не подходи близко.
– Как же мы пойдем – и вместе, и порознь? – Берест развел руками. – Я ведь одолел в поединке, получил деньги и купил кое-что из одежды, лук со стрелами для себя… – он усмехнулся. – Тебе ленту и бусы…
Ирица молчала.
– Вернулся на хутор – а тебя нет, – упрекнул Берест. – Я все вещи побросал, кинулся тебя искать. Теперь пойду, соберусь в дорогу. Ты меня здесь подождешь?
Ирица подняла взгляд на Береста.
– Я спрячусь, но когда ты позовешь – покажусь, – пообещала она. – А туда, к людям, не пойду больше!
Накануне побега с каменоломен Берест обещал Хассему: «Буду жив – вернусь и подам тебе знак». Хассем не слишком надеялся на северянина. Юноша не то чтобы сомневался в его честности, но куда уйдешь от того, что суждено тебе свыше? Какой смысл надеяться на людей? Если Творцу будет угодно, двери всех тюрем и острогов распахнутся сами по всей земле. Но ему не угодно. И Берест, конечно, сделает только то, что ему предназначено свыше, а не то, что он обещает Хассему.
Хассем рассуждал об этом сам с собой весь день и всю ночь, пока северянина искали и ловили. А наутро от охранников стало известно, что беглец утонул. Раненый стрелой, поплыл через Эанвандайн – и пошел на дно…
Хассем неделю прожил, словно во сне. Он то и дело замирал, уставившись в одну точку, и спрашивал себя: почему судьба Береста была такая, а не другая? В чем тут благо и высший промысел? Хассему вспоминались страшные сказки, которые рассказывала ему мать: о том, что все зло на свете делается во
