стража не сунется, – прикинул Берест.
– Нет, – покачала головой Илла. – В Богадельне закон: у нас беглых сразу выдают. И так облавы то и дело, а если бы к нам рабы повадились бегать, от нас бы давно мокрого места не осталось. Сюда ему лучше не появляться.
Берест помрачнел:
– Плохо. А если договориться в порту, чтобы нас взяли на корабль? Я бы Энкино привел к самому отходу. Вывел бы со двора, и сейчас же мы бы с ним в гавань…
Илла подумала немного.
– Вообще-то у нас тут есть контрабандисты. Они могут провезти тайком. Только у меня знакомых никого. Я поспрашиваю у ребят.
Хассем напряженно вслушивался в разговор.
– Это если все пойдет гладко, – недоверчиво сощурился Зоран. – А, может, только вы со двора – вас заметят да и поднимут тревогу?
– Отмашусь! – Берест стиснул кулак.
У Ирицы взволнованно засветились зеленые лесовичьи глаза.
– Ирица, я не попадусь, – стал убеждать ее Берест.
Она только укоризненно покачала головой, видя его уверенное лицо и то, что он улыбается глазами.
Зоран задумчиво почесал бороду: ему было жаль лесовицу.
– Полюбила неугомонного, вот и мучайся с ним, – проворчал он. – Илла, видно, права была: ты ему построже скажи…
– Что сказать? – тихо спросила Ирица.
Повисла тишина. Берест посмотрел на Ирицу. Она ощутила, что он ждет.
– Я не стану тебя упрекать, что бы ты ни сделал.
Ирица видела, как во взгляде Береста ярко блеснула радость. Он огляделся:
– Слышали?
Зоран покачал головой.
– Погоди, Берест. Дай и мне слово, – он в раздумье нахмурил косматые брови. – Ты бежал с каменоломен. Да и я в свое время не добром покинул родные края: ускользнул от цепей и от плахи. Тебя я ближе узнал, ты парень хороший, а нам с Иллой такой попутчик нужен. Так что я тебе помогу, чем смогу. Подвернулся бы случай, я бы сумел заработать сразу много.
Илла вытаращила на него глаза. Хассем чуть не выронил дымящуюся кружку.
– Я ездил с цирком, – сказал Зоран, – ломал подковы, дрался на подмостках. А когда наши дела шли плохо, тогда объявляли: Зоран Неустрашимый, непревзойденный силач, смертельный номер! И с этого мы всегда кое-что имели…
– Слушайте, у нас же есть Плакса. Вот он-то нам все и провернет! Он такие дела умеет обделывать, – спохватилась Иллесия.
В каморке сделалось совсем тихо.
– Плакса?.. – Хассем удивился.
– Это мой приятель такой, наш, богадельский. Ой, – вспомнила Илла. – Только вы его Плаксой не называйте. Его на самом деле зовут Стин.
Утром Илла повела Зорана к Плаксе Стину. Почти достроенное здание считалось в руинах одним из самых «приличных» мест в Богадельне и называлось Колокольня. Когда в давние времена король строил храм, то больше всего продвинулись в строительстве именно этой широкой башни. На первом этаже башни был трактир, а над ним жил сам трактирщик с сыном и новой сожительницей.
Дор
– Он с детства драться не умел, лупили его. Но зато меняться умел – только так. У отца сопрет жратву какую-нибудь и на все нужное выменяет. А как подрос, такое в нем открылось!.. Вот увидишь, он из Богадельни обязательно в люди выбьется, будет богатый.
У входа в кабак Илла замешкалась.
– Папаша его на меня давно злой, весь разговор нам сорвет, в трактир лучше не соваться, – сказала она.
Иллесия помнила, какую здоровенную отвесила Плаксиному отцу оплеуху, когда он стал распускать руки.
Она подозвала знакомого оборванного мальчишку, который вертелся неподалеку:
– Забеги-ка в трактир, найди Стина.
– А что дашь?
Илла подкинула на ладони яблоко. Мальчишку как ветром сдуло.
Через некоторое время показался высокий, бледный парень с почти белыми редкими волосами. Одет он был опрятнее, чем обычно одевались в Богадельне. Парень вопросительно кивнул Илле вместо приветствия.
