– Стин, надо с тобой переговорить, только без твоего папаши, – решительно сказала Илла, одновременно швыряя мальчишке яблоко, которое тот ловко поймал и сразу дал деру.
– Это смотря о чем переговорить, Илла, – лениво откликнулся Стин.
– Заработать хочешь?
Стин пожал плечами:
– У тебя-то?..
Но Илла настаивала:
– Пошли!
Она потащила Стина в развалины. Плакса недовольно что-то бубнил, но понял, что ему не отделаться от Иллесии просто так. Они вдвоем выбрались на пустырь.
– Вот! – с гордостью указала рукой Илла. – Это Зоран!
Зоран, терпеливо дожидавшийся ее здесь, доброжелательно оскалил зубы и кивнул головой.
– Он – силач, понимаешь! – убедительно продолжала Иллесия. – Такого во всей Богадельне еще не было. Я сама своими глазами видела, как он кочергу согнул. Прямо руками! – Илла, войдя в задор, покрутила руками перед собой, словно завязая воображаемый узел. – Его в цирке прозвали Зоран Неустрашимый, вот как! Не слыхал про такого? Да что ты вообще слыхал, темнота! Зоран хочет показать смертельный трюк. Все просто от страха помрут, когда увидят!
– Ладно, ладно! – остановил ее Плакса.
Он принялся расспрашивать Зорана сам и вытянул понемногу всё: как тот был наемником, цирковым силачом, вышибалой в кабаках. Сын трактирщика чувствовал, что дело похоже на правду. Этот громила с черной бородой, которого где-то откопала неугомонная Илла, выглядел внушительно. Плакса окинул взглядом его широкую грудь, подметил, как под тканью Зорановой рубашки вычерчиваются мышцы. «А об эту голову, пожалуй, можно кувалду сломать», – завершил свои наблюдения Плакса и сказал:
– Значит, Зоран Неустрашимый? Хм… А что если Зоран – Хромой Мясник?
Зоран покладисто кивнул:
– Ну, пускай Мясник.
– И вот что, папаша, я тебе скажу… – уверенно продолжал Плакса.
Стин понял, что это его шанс. Он давно мечтал, что подвернется дело, которое выведет его из Богадельни и станет ступенькой на пути к настоящему богатству. Конечно, если дело и подвернется, не всякий сумеет за него взяться. Но Плакса бы сумел. Теперь у него был этот седоволосый силач, который клянется, что встанет на ноги, если его заживо засыплют камнями, навалят над ним курган в человеческий рост!
На другой день Стин дал беспризорникам горсть мелочи и велел, чтобы вся Богадельня знала:
– Зоран по кличке Хромой Мясник! Зоран – чудовище, великан, свирепый бык! Он покажет смертельный трюк: его засыплют камнями, а он встанет и стряхнет их с себя, как песчинки!
Берест эти дни был неспокоен. Богадельню вдруг облетела весть, что Зоран – чудище и великан. Кличку Хромой Мясник повторяли все мальчишки. Зоран больше не ходил на поденную работу в город, а жил в трактире Плаксиного отца, где каждый день толпились любопытные.
Берест тревожился. Ему думалось: я моложе, я здоров, а Зоран только недавно жаловался на старую рану… Берест спросил его:
– Послушай, я не могу тебя подменить? Я тоже вроде как человек не слабый…
Зоран похлопал его по плечу:
– Ты хороший парень, но тут нужен опыт. Я делал этот трюк уже трижды.
Ирица чувствовала, что на душе у Береста смутно. Поздним вечером он оставил своих в каморке у Иллы, а сам ушел в руины один. Ирица легко нашла его – она и в катакомбах сохранила способность ощущать особое тепло знакомого следа.
Среди руин то и дело попадались заросшие бурьяном, заваленные мусором пустыри. Там жители Богадельни по летнему времени часто жгли костры. У одного из таких кострищ Ирица и увидела Береста. Он в задумчивости сидел на поросшем мхом камне. Ирица неслышно встала за его спиной, тронула за плечо.
– Берест, – позвала она.
Тот вздрогнул и обернулся. Бересту было так одиноко, что появление Ирицы обрадовало его. Ирица посмотрела ему в глаза.
Берест невесело улыбнулся.
– Скажи, диво лесное: ты скучаешь по своему лесу? Бросила ты ради меня свое беличье королевство… чтобы посуду мыть в кабаке, пьяные шутки слушать. Жалеешь теперь?
– Ты о чем?..
Ирица прислонила его голову к своему плечу, и провела по его волосам рукой, как гладят, утешая, ребенка.
Берест послушно приник к ней лбом.
– Почему не жалеешь, Ирица? Другая бы рассердилась… Я смотрю, безответная ты какая. Не упрекнешь меня ни в чем… Безмолвная лесовица.
Ирица молча гладила его волосы.
