Серафима только громко выдохнула.
– Ах, не переживай так, детка. Ты его непременно победишь! Только не забывай – надо каждый шаг продумывать до мелочей. Каждый! Это только со стороны кажется, что мы, женщины, – народ легкомысленный. А на самом деле… Сима! Ты спишь, что ли? Какое неприличие, – фыркнула мамочка и грустно добавила: – с моей стороны.
Мамины слова легко влетели в сонную голову Серафимы и застряли там на весь следующий день – надо обдумать все до мелочей. Да, действительно. Теперь она выходит один на один со злобным врагом, и никто ей не поможет, потому что она никому не скажет, что идет ловить этого самого преступника. И уж тут мамочка права: надо продумать даже мелочи. Только мамочка, кажется, другое имела в виду.
Серафима и всю следующую смену работала молчком. Где же назначить Вере встречу? Если пригласить ее в кафе, неизвестно, что выкинет эта зажатая в угол убийца с нарушенной психикой, могут пострадать невинные люди. Если на улицу вызвать – может элементарно сбежать. К себе домой? Но это даже некорректно – чтобы преступники на задержание к сыщику сами прямо на дом заявлялись…
Шишов боялся даже резкое движение сделать – вдруг спугнет такой мирный настрой своего кондуктора. Он уже всерьез придумал, где вывесит вымпел «Лучший экипаж» и даже куда потратит премию за этот вымпел. А чего? В салоне тишь да благодать. Даже пассажиры вели себя изумительно: «Передайте, пожалуйста, сдачу!» – «Ах, что вы, что вы, мне без сдачи!» – «Следующая остановка – Дом инвалидов. Бабушка, немедленно проснитесь, вам, вероятно, сходить!» Не маршрут, а крем-брюле!
– Ку-уда без билета?! Не надо мне эту бумажку в нос тыкать! Она с другого автобуса! Что ж вы думаете, я свой билет не знаю? – вдруг взорвалась тишина зычным кондукторским воплем. – Ах, выкинул? Документ выкинул? Тогда покупай новый! Впредь запомни: билет – он как паспорт, его до конца пути хранить надо! Жизненного! Да! Желательно у сердца!
Серафима придумала, как она встретится с Верой. Да, именно так она и сделает. И сегодня же! Нет, лучше со свежими силами завтра. Чай, не за пирожками идет.
Распрощавшись с Шишовым, она зачем-то щелкнула его по носу, отчего тот необыкновенно загрустил – у Кукуевой опять что-то замкнуло, так что прощайте вымпел, премия, у них с напарницей завтра по режиму подвиги. Да и чего сделаешь, преступника и в самом деле надо ловить, и кому, как не ему, Шишову, этим заниматься. Не Кукуевой же!
Дома Серафима сразу улеглась в кровать и приказала себе немедленно заснуть. А уже прямо с утра подкрепилась как следует, нарядилась по-боевому, все как положено – ватник, валенки, вязаная шапочка, и набрала номер, который ровным почерком был выведен на служебном конверте.
– Ну, если это не ее телефон… – скрипела зубами Серафима, выслушивая гудки. И вдруг напряглась.
– Алло, – ответил ей осторожный голос.
– Это Звонцова?! Я говорю, мать вашу, это Звонцова?! – затрубила Кукуева мощным басом. – Какого хрена молчите?! Хотите, чтоб меня ваще здесь смыло на фиг?!
– А кто ею интересуется? – послышались в голосе кокетливые нотки.
– Кто, кто… Шапито! Соседка снизу! Я те сразу говорю – если через полчаса свой кран не перекроешь, мой мужик тебя сам, лично, в реанимацию доставит! Через полчаса здесь не появишься – ты здесь не жилец! Ты ваще, на фиг, нигде не жилец!
В трубке послышалось молчание, потом неуверенный голос спросил:
– Я не поняла… Мария Митрофановна, это вы, что ли? Снизу…
– Какая, на фиг, Мария Митрофановна?! – плевалась злобой на трубку Кукуева. – Ясно же объясняю – это ее новая невестка! И ваще, не твое дело! Быстро перекрывай кран, а то у меня здесь весь евроремонт захлестнуло! За твои деньги восстанавливать буду, креветка!
Вера попыталась в трубку возмутиться, однако Серафима быстренько отключилась. Глянув напоследок в зеркало, она глубоко вздохнула, потрясла на счастье кулаками и понеслась в засаду – не может быть, чтобы теперь Вера Звонцова не явилась к себе.
Ждала Серафима больше часа. Она сидела в детской песочнице и в целях конспирации лепила куличики из снега. Конечно, сейчас уже была не та погода, чтобы заседать под грибком, но у дамы там оказался замечательный наблюдательный пункт, а потому она старательно месила из грязного снега лепешки. Уже близилось к двенадцати, когда к подъезду быстрой походкой подошла Вера. Кукуева ее чуть не проглядела – она видела Звонцову в верхней одежде только один раз, и то мельком – когда та собиралась ехать на кладбище. И сейчас могла бы не узнать свою знакомую, если бы та перед дверью не оглянулась. Но Вера оглянулась, подозрительно окинула взором двор, мазнула взглядом по Серафиме и исчезла в подъезде.
Кошкой метнулась Серафима за ней. Ну, в смысле, это Кукуевой думалось, что кошкой, в то время как затекшие ноги и толстый ватник делали движения замедленными и неуклюжими. И все же она не опоздала. Да и куда ей опаздывать – две минуты ходьбы, а Звонцова опасности не ждала. Во всяком случае, на требовательный звонок Серафимы открыла сразу же.
– А… – глупо захлопала Вера ресницами, разглядывая странный костюм гостьи.
Но, видимо, узнала, потому что глаза ее от испуга вытаращились, рот перекосился, и она только затрясла руками:
– Не… нет… не…
– Да, Верочка! Да! – с вальяжной улыбкой развела руками Серафима. – Вот я и нарисовалась…
В тот же миг в голове у нее взорвался огненный шар. Миллионы искр рванули из глаз и стали стремительно гаснуть в наступившей темноте, и вместе с искрами гасло сознание.
Семен Шишов аккуратно расправлял теплое одеяло на переднем сиденье своей «Волги» и бубнил под нос:
– Сейчас я, быстренько, а то заморозим, и даже прививки потом не помогут… Ирка! Ну, садись, что ли?
Возле передней дверцы терпеливо топталась Ирина с картонной коробкой в руках, где шебуршились котята. Симе и Фиме предстояло ехать в ветеринарку для первого осмотра.
