аппарат оттеснил массу рабочих и крестьян от управления страной и сам превращался в класс, враждебный рабочим и крестьянам. В 1990-91 годах по всей России прокатилась волна шахтерских забастовок. Рабочие требовали покончить с привилегиями партийных чинуш, отстранить их вместе с Горбачевым от руководства страной, передать власть Советам. Самые заклятые враги Советской власти использовали пробудившуюся классовую ненависть рабочих к привилегированному сословию бюрократов в своих целях для уничтожения всей КПСС. По шахтерским горбам к власти шел Ельцин. Застой в советском обществе закончился реставрацией честной собственности. Вслед за своими шикарными апартаментами в Плотниковом переулке Москвы, партийные бюрократы, государственные чинуши и примкнувшие к ним «комсомольские» вожаки начали приватизировать банковское дело, нефть, газ и всю систему энергоснабжения страны...
К началу 1991 года всем думающим людям России стало ясно: слом общественно-политической системы идет через расхищение (приватизацию) общенародной собственности. Газета «Молния», признанная к этому времени печатным органом движения Коммунистической инициативы с первых дней нового года повела борьбу за массы по двум стратегическим направлением: рабочий класс и армия. Борьба шла далеко не на равных. На стороне «демократов» были все каналы национального телевидения, радио, газеты и журналы, совокупный объем вещания первых переваливал за сотни часов, а общий тираж – за сотню миллионов ежедневно. На нашей стороне – маленькая газетка, тиражом в 20-30 тысяч экземпляров рад в две недели, листовки разовым тиражом до ста тысяч экземпляров. И это все. Но у нас было то, чего не могло быть у наших врагов: убежденность в правоте нашего дела и неистребимая вера в конечную победу идей коммунизма.
В Москве практически ежедневно к проходным крупнейших заводов – ЗИЛа, АЗЛК, «Шинника», «Шарика», НПО «Молния» и других - выходили наши пикеты, призывающие трудящихся столицы принять участие в первом Съезде рабочих Москвы. На трубах заводских теплотрасс появлялись надписи типа: «Нет приватизации! Рабочий, гони буржуев на х... !» Одурманенные средствами массовой информации рабочие реагировали на наши пикеты слабо, отмахивались от нас, а иногда и посылали нас на три буквы, как мы посылали буржуев. Помнится, рабочий металлургического завода «Серп и Молот» Владимир Шибаршин пригласил меня на встречу с рабочими своего цеха, обещал хорошее присутствие. Прихожу – в красном уголке всего два человека. Хоть плачь! Побеседовал с мужиками, а затем решили пройти по цехам безо всяких объявлений, подпольно. Обстановка сразу изменилась. У прокатных станов, рядом с раскаленным металлом люди работали, сменяя друг друга через каждые тридцать минут. Во на эти свободные тридцать минуту в курилки набивались все свободные от работы металлурги. Слушали внимательно, не перебивая, сами советовали действовать активнее и быстрее. Такие же «полуподпольные» встречи без извещения администрации и профсоюзов устраивали мне рабочие Владимир Соколов - на электроламповом, Юрий Бирюков - на заводе автоматических линий 50-летия СССР, Петр Скирта – на шарикоподшипниковом № 2, Василий Шишкарев и Юрий Картушин - в цехах ЗИЛа... Такие встречи заряжали энергией как ничто другое. 74 предприятия Москвы послали своих полномочных представителей на первый этап съезда рабочих Москвы, который проходил в кинозале Центрального Музея В.И.Ленина в Москве. Нам казалось, что этого мало, на самом деле то был успех. Практически не имея средств и аппарата, на одном энтузиазме нам удалось достучаться до рабочего класса столицы. Московский городской комитет партии место того, чтобы поддержать Коммунистическую инициативу, попытался ее перехватить. Второй этап съезда рабочих Москвы проходил в просторном Дворце культуры электромеханического завода имени Владимира Ильича под эгидой МГК КПСС и собрал уже представителей более 500 предприятий промышленности, транспорта, строительства и военно-промышленного комплекса. Устроители обеспечили количество, но не подумали о качестве съезда и предложили рабочим резолюции в поддержку горбачевской перестройки. К тому времени демагогия о «демократии и гласности» надоела рабочим до тошноты. После дружных, напористых выступлений наших рабочих съезд «провалил» официальные резолюции, чем мы и воспользовались. Еще до съезда газета «Молния» подготовила и представила редакционной комиссии съезда рабочих проекты резолюций против приватизации, как главной угрозе целостности и самому существованию Советского государства. Проекты поддержали руководители Московского ОФТ: В.Якушев, В.Страдымов, В.Губанов, и они прошли «на ура!». То была серьезная победа в борьбе за рабочее движение в новых условиях, Если бы МГК КПСС под руководством своего первого секретаря А.Прокофьева поддержал съезд рабочих и опубликовал его резолюции в газете «Московская правда», общественный резонанс мог получиться ошеломляющим. Увы! Этого сделано не было, В «Московской правде» появился небольшой отчет о съезде рабочих, лишенный всякой страсти и накала борьбы. Газета «Молния» и лично я, как ее главный редактор, попались на провокацию: по рекомендации руководства Зеленоградским горкомом КПСС (город крупнейших научных центров страны Зеленоград был оплотом «демократов» в борьбе против Советской власти) печать тиража «Молнии» с резолюциями съезда была доверена типографии одного из научных институтов города. Демократы «замылили» тот номер, и он так и не увидел свет.
И все же проведенный по нашей инициативе съезд учредил Совет рабочих Москвы, выдвинул на передний план борьбы таких несгибаемых, неподкупных лидеров движения как Николай Васильевич Оводков, рабочий-ветеран завода «Фрезер», Александр Владимирович Рыбаков, машинист электровоза станции депо Москва-Сортировочная, Петр Скирта, токарь шарикоподшипникового завода и многие другие.
Другим стратегическим направлением, своего рода борьбой за живучесть будущего коммунистического движения, в 1991 году была для нас борьба за коммунистов Советской Армии.
Сегодня, когда тем или иным политическим деятелям приписывается первенство в организации борьбы под Красным Знаменем против постыдного курса на колонизацию нашей Родины, позволительно напомнить факты, о которых мало кто знает и помнит. В начале 1991 года «Молния» обратилась к солдатам и офицерам, слушателям военных академий Москвы с призывом выйти на улицы столицы в День Советской Армии и военно-морского флота – 23 февраля. Отдельным тиражом было издано около 50 тысяч листовок с обращением к военнослужащим, предупреждающим их об опасности, нависшей над Советским Государством и его территориальной целостностью. За месяц до 23 февраля Также как и при подготовке Съезда рабочих Москвы, пикеты Коммунистической инициативы появились у КПП дивизий имени Дзе. В самом городе практически ежедневно мы проводили пикеты под Красным знаменем у военных академий имени Фрунзе, бронетанковых войск, военно-воздушной имени Жуковского. Офицеры последней с тех дней постоянно входят в состав руководства «Трудовой Россией». Слушатели в погонах так привыкли к нашим пикетам, что ставили нам в упрек, если мы не появлялись у них с нашими листовками и с нашей «Молнией» два-три дня подряд. Настроение у офицеров было боевым: надо выходить на улицы и площади Москвы, как выходили солдаты и матросы на улицы Питера в 1917 году.
За неделю до праздника ЦК и МГК КПСС перехватывают нашу инициативу и заявляют о намерении провести 23 февраля свой митинг с участием слушателей военных академий «против кампании очернительства Армии, за демократизацию армейской жизни». На мою просьбу предоставить слово на митинге первый секретарь МГК Прокофьев пожал плечами: «От рабочих слово на митинге будет предоставлено члену ЦК КПСС бульдозеристу Николаеву. Этого достаточно!»
23 февраля колонны слушателей военных академий Москвы заполонили Манежную площадь города. В колоннах вижу знакомые лица, но с трибуны льется все та же тошнотворная патока речей о «необходимости довести до конца дело перестройки». На трибуну нас не допустили, а кричать по мегафону на огромную площадь было бесполезно. Николай выступил неплохо, но в целом партийным бюрократам удалось выпустить пар армейского недовольства горбачевщиной и особенно переделом результатов Второй мировой войны в Европе исключительно в интересах США, Германии и других стран НАТО. Наиболее сознательные офицеры и генералы остались дезориентированы в отношении политики ЦК КПСС. И потому в марте 1991 года, когда на улицах Москвы впервые появилась военная техника, никто не знал, зачем, с какой целью ввели эту технику в Москву. Кампания очернительства Армии средствами массовой информации продолжалась и приняла злобный, истеричный характер.
Как показали события августа 1991 года, не только Армия, но и остальные силовые структуры – Комитет государственной безопасности, Министерство внутренних дел СССР, - утратившие вместе с политической и классовую ориентацию, оказались недееспособны и не смогли предотвратить крушение Советского государства.
Но прежде чем перейти к антисоветскому перевороту в августе – следует отметить два важнейшие события предшествующие ему весной этого же года.
