Проблемы морфологии и словообразования

частного и конкретного. По их образцу нельзя произвольно создавать другие сочетания с любым существительным во второй части, например, нельзя сказать el vestido seda вместо el vestido de seda 'шелковое платье' или la casa piedra вместо la casa de piedra 'каменный дом'.

Наблюдая за сочетаниями типа el pajaro mosca, можно заметить, что атрибутивное употребление существительного связано с изменением его качества, выражающимся в его адъективации. Это позволяет ему также выступать в функции определения других существительных. Так, существительные, служащие для обозначения цвета, совершенно свободно сочетаются с любыми словами. Например: la tela rosa 'розовая материя', la blusa rosa 'розовая кофта', el mundo rosa 'розовый мир'. Ср. у А. П. Варела: Quien sabe si no seria mejor que el chico quedase en ese mundo rosa[116] ('кто знает, может быть было бы лучше, чтобы ребенок остался в этом розовом мире'). Ср. также другой пример, свидетельствующий о том, что сочетания подобного рода нередко носят свободный характер: Las ondas plata se disolvian en un creciente fango marron[117] ('серебристые волны растворялись в поднимающейся коричневой грязи'). Любопытно сравнить эту фразу со следующим предложением, которое А. Труэба приводит как пример писательского штампа: La luna rielaba en las plateadas ondas del rio[118] ('отражение луны мерцало в серебристых волнах реки'). Это сравнение показывает жизнеспособность образований интересующего нас типа, которые вытесняют даже привычные сочетания с прилагательными. Однако не только существительные, обозначающие названия цвета, могут определять любое слово. Целый ряд других существительных свободно вступает в подобные сочетания (мы не говорим в данном случае о логических ограничениях сочетаемости слов). Например: el profesor modelo 'образцовый преподаватель', el alumno modelo 'примерный ученик', el padre modelo 'примерный отец', la madre modelo 'примерная мать', и т. д., el viaje relampago 'летучка, молниеносная поездка', la entrevista relampago 'краткое свидание' и т. д. Существительное flor 'цветок', выступая в функции определения, получает значение 'прекрасный, отменный', иногда с ироническим оттенком. Ср., например, следующие случаи его употребления, взятые из романа латиноамериканского писателя А. Варела «Темная река»: Van a pasar una vida flor[119] ('у вас будет прекрасная жизнь'); Susto flor me pegue 'ta manana[120] ('я чертовски перепугался сегодня утром'); Los soldados andaban como locos y la gente protestando en Posadas por los crimenes y el bochinche flor[121] ('солдаты вели себя, как безумные, и население Посадаса протестовало против преступлений и ужасных беспорядков').

Свободно сочетаются с любым существительным также такие, например, слова, как clave 'ключ', cumbre 'вершина' и др. Ср. Ha sido montado el complot imperialista para invadir Guatemala desde Honduras, tomar lugares clave del pais y penetrar en la Republica[122] ('Был составлен империалистический заговор, чтобы вторгнуться в Гватемалу из Гондураса, захватить ключевые позиции страны и проникнуть в республику').

Степень адъективации ряда существительных, следовательно, оказывается настолько высокой, что позволяет им определять любое слово, образуя свободные словосочетания.

Некоторые существительные, обозначающие названия цвета, могут выступать также и в других синтаксических функциях прилагательных, в частности в функции именной части сказуемого (ср. Rosa, rosa era su vestido[123] 'платье у нее было розовое'), а также соединяться союзом у с другими прилагательными, например, un lago rosa y celeste[124] 'лазурно—розовое озеро'.

Однако процесс адъективации существительного не достигает полного развития. Происходит лишь его ч а с т и ч н а я адъективация, так как нет морфологического сближения с прилагательным (отсутствует флектирование), но есть определенное синтаксическое, иначе функциональное, сближение. Можно, между прочим, заметить, что частичной адъективации подвергаются, как правило, бессуффиксальные существительные одного рода, ср.: modelo 'образец', relampago 'молния', clave 'ключ', correo 'почта'. Если в такое соединение вступает существительное, имеющее соотносительные родовые формы, происходит его полная адъективация, например, el perro 'собака' и репо 'собачий', ср. el carazon perro 'собачье сердце', la vida perra 'собачья жизнь', los patrones perros 'подлые хозяева'. Употребление в качестве определения суффиксальных существительных привело в ряде случаев к расширению функции некоторых суффиксов, которые стали служить также для образования прилагательных, например – dor.

В целом процесс адъективации существительных опирается на общую тенденцию языка к структурному сближению существительных и прилагательных, к распространению общих для этих двух частей речи словообразовательных типов. Подобное сближение существительных и прилагательных ведет в конечном счете к их функциональному смешению и взаимозаменимости даже при сопротивляемости определенного класса существительных морфологической унификации с прилагательными. Это вызывает к жизни сочетания типа el pajaro mosca, la casa cuna, el padre modelo и пр., в которых существительное выступает в функции прилагательного, не меняя, однако, своей морфологической формы.[125]

На основании всего вышеизложенного можно сделать вывод о том, что в современном испанском языке образования типа el pajaro mosca являются не сложными словами, а свободными или устойчивыми словосочетаниями определительного типа, между членами которых отсутствует согласование в роде и числе. Второе существительное адъективируется лишь частично, не сближаясь морфологически с прилагательными. Вполне естественно, что чем меньше степень адъективации второго компонента таких образований, тем более устойчивыми они являются.

Не пытаясь решать вопрос о дальнейшей судьбе сочетаний типа el pajaro mosca, укажем лишь, что раньше они обладали большей склонностью к слиянию в одно слово, ср. verdemar 'цвета морской воды', verdemontana 'медная зелень' и др. В современном испанском языке сочетания данного типа обнаруживают несколько иные тенденции, и сцепление их компонентов идет по линии своего постепенного ослабления. Второй компонент получает все большую свободу соединения с другими существительными, не переоформляясь, однако, морфологически. Поэтому процесс частичной адъективации имеет в данном случае некоторую тенденцию к изменению своего характера из словообразовательного в грамматический, то есть к созданию нового типа синтаксических словосочетаний. Однако пока нет достаточных оснований для того, чтобы в этом смысле делать какие—либо определенные выводы, поскольку в современном испанском языке тенденции соединений типа el pajaro mosca нельзя считать полностью выявившимися.

Литература

Касарес 1958 – Х. Касарес. Введение в современную лексикографию. М.,1958.

Casares 1950 – J. Casares. Introduccion a la lexicografia moderna. Madrid, 1950. P. 173.

Darmesteter 1875b – A. Darmesteter. De la creation actuclle des mots nouveaux dans la langue francaise. Paris, 1875. P. 160. Vаlle Inclan 1940: – R. del Valle Inclan. El ruedo iberico. Viva mi dueno. Vol. I.

Buenos Aires, 1940. P. 103. Hatcher 1946 – A. Granville Hatcher. La type «timbre— poste» // Word. 1946. № 3. Lenz 1935 – R. Lenz. Oracion у sus partes. Madrid, 1935. Meyer—Lubke 1921 – V. Meyer—Lubke. Historische Grammatik der franzosischen

Sprache. Bd. II. Heidelberg, 1921. Trueba 1865 – A. Trueba. Cuentos campesinos. Leipzig, 1865.

Глава VIII СИНТАКСИЧЕСКАЯ ЭМФАЗА В ИСПАНСКОМ ЯЗЫКЕ В СРАВНЕНИИ С ДРУГИМИ РОМАНСКИМИ ЯЗЫКАМИ{7}

1. Вводные замечания

Испанский синтаксис гибок и выразителен, в нем имеются многочисленные способы передачи не только тонких оттенков значения и эмоциональных нюансов, но и целый ряд особых конструкций, отражающих распределение акцентов в предложении. Ниже мы попытаемся дать предварительную систематизацию и описание основных типов эмфатических конструкций и предложений в испанском языке.