Туда, где, целый вечер прохозяйничав,
(292) Так ничего и не найдешь хорошего.
Я к пиру ни на шаг, пока не сведаю,
Кто празднует, и в честь кого он празднует,
И что за гости у него на пиршестве.
Есть роспись у меня для всяких случаев,
Когда идти, когда нейти к зовущему.
Вот, например, как быть с людьми торговыми?
Допустим, корабельщик жертвой празднует,
Что, потерявши мачту, поломавши руль,
Повыбросивши груз, он всё же выплыл цел.
К нему - ни-ни: он не для удовольствия
Пирует, а как будто исполняет долг.
[b] Он и за возлияньем меж попутчиков
Об их убытках с ними препирается,
И сам себя грызет, а не еду свою.
А вот другой: приплыл он из Византия
На третий день, с попутным ветром, радостный,
Нажив на каждой мине по двенадцать драхм,
Так и рыгает фрахтами и займами,
Так и берет за грудки девок сводничьих -
Ему я сразу подмигну на пристани,
[с] Ударю по рукам во имя Зевсово,
Сражу его насквозь своей готовностью.
Вот так сужу я! Ежели влюбленный мот
Швыряет так и сяк добро отцовское -
К нему бегу я сразу; если ж в складчину
Затеян пир, в прокат взяты посудины,
И слышен крик над рыночного завалью:
'Эй, кто сготовит нам обед из этого?' -
То пусть кричат: всю ночь на них потрудишься,
А после кулаком с тобой расплатятся.
Ты требуешь, что было уговорено,
А он тебе: 'Урыльник где? Понюхай-ка:
[d] Похлебку подавал ты нам без уксуса!'
Повторно просишь - слышишь: 'Ох, поплачется
Какой-то повар!' Долог этот перечень.
Зато сейчас иду я прямо в блудный дом,
Там девки нынче празднуют Адонии -
Вот там-то мы набьем и зоб и пазуху!
40. Так же и у Архедика в 'Сокровище' другой софист-поваренок [e] рассуждает [Kock.III.276]:
Когда лежит еще
Сырою рыбка, входят приглашенные.
'Подай воды для рук!' 'Живей проваливай!
Да рыбу забери!' Поставив на очаг
Кастрюли ловко, маслом я оливковым
Полью обильно угли, разожгу огонь.
И вот, покуда зеленью с приправами
Хозяйская утроба ублажается,
Я рыбку отварю и подаю ее
[f] Во всем соку и в полной силе соуса,
В котором хоть купайся. Так, пожертвовав
Одною мерой масла, сэкономлю я
Себе добра еще на пятьдесят пиров.
Филостефан же в следующих стихах из 'Делосца' перечисляет имена прославленных поваров [Kock.III.393]:
(293) Дедал, я знаю, превзошел ты знанием
Всех поваров, ты первый после Фиброна
Афинского, что прозван Совершеннейшим.
Возьми, тебе принес я плату должную.
. 41. Сотад (не маронейский поэт, написавший 'Ионийские песни', но автор Средней комедии) также выводит в своей пьесе 'Запертые' повара [b] с такою речью [Коск.II.447]:
Сперва я взял креветок и зажарил их.
Потом акулу взял, разрезал натрое,
Часть среднюю зажарил, остальное же
Я отварю, сготовив соус тутовый.
Вот горбылей две срезанные головы,
Большие-пребольшие, заправляю их
В кастрюле солью, маслом, тмином, зеленью.
Прекрасного беру морского окуня:
Великолепен будет он за трапезой,
Когда его сварю в рассоле с травами
И после мяса жареного вынесу,
[с] Взял барабулек лучших и дроздов морских;
На угли бросил и в рассол с душицею.
Кальмаров притащил и каракатицу:
Кальмар вареный - чудо, если рубленым
Наполнен мясом, таковы же щупальца
Поджаренные мягкой каракатицы.
Сварил к ним соус я из всевозможнейших
Растений. После было еще несколько
Вареных блюд: для них я кисложирную
[d] Подливку сделал. Прикупил толстенного
Угря: в густом рассоле потушил его.
Отрезал скальным рыбам и пескарикам
Их головы, в муке их вдоволь вывалял
....................
Туда им и дорога, за креветками!
Красавицу меж рыб, вдовицу амию,
Одел я в листья фиговые, маслицем
Полил обильно, в майоране вывалял
И глубоко, как головню, в золе укрыл. [е]
Фалерских афий взял; один черпак воды
На них плеснуть - и будет всё как следует.
Затем помельче и побольше зелени
К ним нарублю, и будь хоть двухкотиловый
Сосуд, опустошу его. Еще чего?
Да больше ничего. Вот ремесло мое:
Не нужно ни рецептов, ни записок мне.
