— Я не знаю, — прохрипел Жак.
Удар по ребрам заставил его скорчиться на полу. Рубаха у него закрутилась вокруг пояс, брюки болтались у щиколоток.
— Где она?
— В Африке, — заныл Жак. — Она лгала вам! Следующий удар пришелся по почкам. Француз истошно завопил.
— Где она?
— П-продана, — заикаясь, выдавил из себя Жак. — Испанец заплатил кучу денег.
— Кто он? — потребовал ответа Джайлз.
— Н-не знаю. — Джайлз отвел ногу, и Жак снова завопил: — Je ne sais pas! C'est vrai! Это правда! Очень богатый хозяин борделя. Это все, что я знаю. Клянусь, я не лгу!
— Как зовут твоего посредника? Кто продавал ее с аукциона для тебя?
— Клод Ламонт. Не бейте меня!
Конечно, с точки зрения чести надо было позволить Жаку встать, привести в порядок одежду и защищаться, но Джайлзу казалось, что в отношении мерзкого, порочного родственника Грейс у него нет никаких обязательств и понятия чести к нему неприменимы. Если он останется жив, сколько еще детей будут замучены? Джайлз вытащил саблю, сгреб в кулак темные маслянистые волосы и проткнул негодяю сердце кинжалом. Губы подонка дернулись, потом лицо словно бы разгладилось. Даже в этих обстоятельствах Джайлз ощутил на сердце тяжесть. В скольких бы сражениях он ни побывал, но так и не сумел приобрести легкость Джеффа в общении со смертью.
В коридоре послышался шум. Взволнованно зазвучала испанская речь. Вдруг все перекрыл трубный голос Джеффа:
— С дороги! С дороги!
Джайлз оглянулся на кровать. Девочка сжалась в тугой комок, подтянув к себе кофейного цвета колени и плотно обхватив их руками. Она смотрела на моряка широко открытыми карими глазами. Здесь перед ним, запуганная и одинокая, была чья-то дочь. Чья-то драгоценная, любимая девочка! Джайлз сделал к ней шаг, чтобы успокоить, но она в ужасе отшатнулась. Глаза ее метнулись к неприглядному трупу Жака.
— Убирайся! — выкрикнул Джефф где-то за спиной у Джайлза и ребенка.
Послышалась быстрая испанская речь, потом звон монет — густой, плотный звук сыплющихся золотых дублонов, а вовсе не веселый перезвон серебра. Протесты на испанском затихли. И все это время кровь Жака лилась на дощатый пол комнаты и пропитывала тонкую полотняную рубашку.
Наконец Джайлз увидел друга.
— Теперь тебе лучше? — с усмешкой поинтересовался Джефф.
Джайлз не ответил. Он открыл кожаный баул, стоявший в ногах кровати, вынул одну из рубашек Жака и бросил ее девочке. Лучше? Он и сам не понимал, но по жилам начинало постепенно разливаться чувство покоя. Он не ощущал радости, что убил Рено, но и не сожалел об этом. Теперь он страшился того момента, когда лицом к лицу встретит Грейс. Ведь он так и не сумел ее защитить! Но он собирался ее найти, в этом не было никаких сомнений.
— Что мне с ней делать? — спросил Джефф, указывая на маленькую негритянку.
— Черт возьми, Джефф, она же не вещь! — воскликнул Джайлз.
Джефф отвел глаза в сторону.
— Я неудачно выразился.
— Забери ее на корабль. Я скоро приду с Грейс.
— Что ты собираешься с ней делать?
— Не знаю, это зависит от того, в каком она будет состоянии. Сейчас я не могу думать о будущем.
— Да не с Грейс, с девочкой!
Джайлз внимательно посмотрел на перепуганного ребенка.
— Пока тоже не знаю, но здесь ее оставлять нельзя.
Джефф протянул к ней руку, это движение словно бы загипнотизировало маленькую негритянку. Она отскочила и высыпала на моряков целую пригоршню незнакомых африканских слов.
Джайлз оставил Джеффа разбираться и поспешил на улицу. Когда он покинул трактир, до него донеслись протестующие детские крики и вопль Джефф — как будто от боли. У нее есть характер, подумал Джайлз, совсем как у Грейс. И он мрачно и целеустремленно зашагал в квартал работорговли, чтобы отыскать Клода Ламонта.
Диего спешил как можно скорее покинуть непотребные кварталы Гаваны. У одного из трактиров собралась толпа. Огибая ее, он услышал, как люди с удовольствием обсуждают убийство какого- то француза. В прошлом Диего всегда стремился избегать этой части города и сейчас только укрепился в своем мнении о ней.
Пройдя несколько улиц, он подошел к «Саду развлечений». В этот час место было пустынно и безлюдно. Тем не менее на страже у ворот сидела пара негров. Вели они себя куда менее бдительно, чем вчерашние, сидели расслабленно, прислонившись спинами к оштукатуренной стене, которая отделяла дворик борделя от улицы. Неспешно переговариваясь, они временами бросали рассеянные взгляды в сторону домика, где Диего в последний раз видел Грейс. Ему придется пройти по открытому пространству переулка и зайти за дом, чтобы сквозь зарешеченное окно увидеть, на месте девушка или нет.
Сторож полез в карман, вытянул маленький кошелек, достал из него несколько монеток, и вскоре оба самозабвенно подбрасывали их в пыли плотно утоптанной улицы. Диего тут же воспользовался случаем и шмыгнул за домик. Сквозь толстые решетки окна он сумел разглядеть женский силуэт на кровати.
— Сеньора Кортни! — нетерпеливо зашептал он.
— Капитан! — так же шепотом отозвалась она, но поднялась с другой стороны кровати, не попадавшей в поле зрения.
Другая женщина села и сонно огляделась вокруг.
— Уже работа? — до конца не проснувшись, пробормотала она. Заметив в окне Диего, она тут же встрепенулась. — Buenas tardes, senor, — проговорила Энкантадора.
Капитан улыбнулся. При ярком дневном свете лицо проститутки, еще не очнувшейся ото сна, казалось совсем юным и невинным.
— Buenas tardes.
— Это Энкантадора, — вставила Грейс. — Она тоже с Ямайки. Она уговорила дона Рамона оставить меня в покое.
Энкантадора передернула плечами, словно бы отрицая, что способна на такое доброе дело.
— Для моя тоже отдых.
— Что вы посоветуете? Как лучше всего освободить отсюда мистрис Кортни? — спросил Диего.
— Лучше, когда моя тут нет. Моя не виновата.
— Тебе ведь придется вернуться, чтобы подготовиться к ночным клиентам? — предположила Грейс.
Взглянув на небо, где солнце уже прошло зенит, Энкантадора ответила:
— Дон Рамон скоро приходить, твоя лучше что-то придумать. Когда приходить мужчины, новые сторожа тоже приходить. Они серьезные в работа.
— Bueno, — отозвался Диего. — Мы подождем, пока ты уйдешь в дом, и начнем действовать до того, как сменится охрана. Энкантадора, ты не могла бы сейчас отвлечь ненадолго охрану? Может быть, позвать их на минуточку в дом, раз уж ты внутри?
Энкантадора бросила на него подозрительный взгляд.
— Тогда твоя забирать ее, а меня оставлять расхлебывать каша. Дон Рамон не дурак. Моя позвать сторож, и он знать, что моя сделать это нарочно.
Внезапно обе женщины в испуге обернулись к двери комнаты. Диего тотчас упал на землю. Он не видел, кто их напугал, и только молился, чтобы этот человек его не заметил.
« — В чем дело? — грозно спросил дон Рамон по-испански. — Что вы тут делаете?
Энкантадора говорила по-испански с сильным акцентом, и понять ее было не легче, чем на английском, но она очень убедительно объяснила: в комнате душно, и она решила, что от свежего воздуха Грейс станет лучше.
